Итак, Борис Эча, певец и музыкант, фронтмен питерских групп "Cuba Jam" и "DesKarga", организатор музыкального фестиваля Freestyle Salsa Fest и соорганизатор ещё одного - White Nights Salsa Fest, руководитель питерской школы Salsa Plus.

- Давай начнём разговор с твоего детства. Ты сам начал с того, что учился играть или танцевать?

Б.: Наверное, и тому и другому понемногу. У меня мама – музыкант. Естественно, что я всегда слышал музыку, всегда был к ней приобщён. Танцевать я тоже начал очень рано – когда опять же мама меня таскала на дискотеки и так далее…

Есть мамаши, которые любят всюду заходить с детьми – вот это из серии моей мамы. Я ходил на все тусовки, начиная с семи-восьми лет, и всегда какой-то процесс танца присутствовал со мной рядом. Потом годам к десяти я пошёл в музыкальную школу, и началась уже музыка. Но танец – это же социум-процесс, поэтому он присутствовал всегда – среди кубинцев я варился в детстве очень много…

А потом, когда началась музыка, танец немного отошёл на второй план. Это были уже 90-е, Куба закончилась, студенты уехали… Я ушёл в музыку, а потом вернулся на Кубу – и опять всё завязалось: танец – не танец, там люди танцуют всегда. Но и музыку ты слышишь в любом случае, потому что, какая бы дискотека ни была – она обязательно начинается с концерта.

- А расскажи про кубинский период твоей жизни – там были какие-то знаковые встречи, например?

Б.: Куба вообще была насыщена встречами, и они происходили, где угодно. Начиная с того, что мой дальний родственник – это Ибрагим Феррер, певец Buena Vista Social Club. Лет с четырнадцати-пятнадцати, когда я уехал на Кубу, то постоянно бывал у него дома. Семьи у нас дружат, я проявлял интерес к музыке – естественно, меня все время запихивали к нему домой, потому что там постоянно были музыканты, и музыкантов я увидел практически всех…

То есть, судьба как-то так сама подкинула, и спустя годы я понял, что вот я-то видел всю плеяду людей, которые были и которых сейчас нет. Познакомился и видел их на репетициях. Куба насыщена этими людьми – главное, - находиться в правильном потоке. Было очень много людей – я познакомился с Исааком [1] – вот, опять же, спустя годы увиделись. Очень насыщенный был процесс – в те четыре-пять лет я и переиграл во многих музыкальных школах, менял преподавателей…

- Бытует мнение, что кубинская культура русскому человеку чужда, и для того, чтобы освоить кубинскую музыку и танцы, в культуру надо «войти». А для этого, как минимум, уехать в Латинскую Америку, прожить там тридцать лет… Реально ли «войти» в кубинскую культуру со стороны?

Б.: Вот совсем недавно у меня были ученики, которые каким-то странным образом влились сразу. Они взялись за это дело настолько с душой, что, когда через полтора или два года оказались вместе с нами на Кубе, то танцевали таким образом, что душа раскрывалась.

Кубинцы просто-таки останавливались в танце, потому что видели, что русский - ну, неважно, белый человек, иностранец - выражает себя, пытается показать то, что он схватил и выучил где-то там, пытается это использовать здесь, где об этом знают всё, и не стесняется этого делать.

В принципе, здесь только одна мысль: если человек берётся за что-то с огромным удовольствием, как и в любом деле (к хобби ведь тоже можно относиться с огромным желанием), то достигается всё сразу – не обязательно через тридцать лет.
Другой вопрос в том, что в сальсе, если брать сальсу как таковую, - есть два понятия – танцевальное и музыкальное. Танцы всё-таки отличаются от музыки – музыку надо понимать, а танцам можно научиться.

Знать и понимать музыку намного сложнее, потому что надо быть музыкантом, но ощущать её ты можешь всегда. То есть танцевать с точки зрения техники ты должен уметь именно для того, чтобы интерпретировать всё, что слышишь в музыке. И нужно уметь пользоваться своим телом именно для музыкальной интерпретации. Люди иногда этого не достигают и боятся – и вот тут процесс «вхождения в сальсу» начинает идти медленнее.

Но чем больше ты слушаешь музыку, чем больше ты понимаешь, как ты можешь воспользоваться какими-то движениями внутри этого потока информации, становится всё проще и проще, и проще – и мастерства в танце достигаешь быстрее.
Теперь… Душа русская – она очень похожа на кубинскую. Единственная разница – в менталитетах.

То есть русский народ любит раскрываться, душа поёт. Даже по песням можно сказать, какая характеристика нашей души: всё начинается очень медленно, а потом ускоряется куда-то. Либо, наоборот, протяжно, долго поют за столами.

Кубинцы тоже сторонники думать, что у них есть постепенность в ощущениях, что они никуда не спешат. Кубинская душа очень похожа на русскую, потому что у них нет какого-то определённого времени удовольствия. Всё растягивается – куда придёт, туда и придёт, и этим мы похожи в ощущениях. И кубинская музыка даже проще для русского человека. Она изнутри настолько простая в принципе, что человек иногда не подозревает, что она очень простая.

Есть некие понятия… Вот, многие говорят о клаве. [2] Что такое клаве? Теоретически здесь нет ничего такого сложного – есть просто общее ощущение людей – как базовый шаг в сальсе.

Ты знаешь, что «раз, два, три – раз, два, три» никогда не закончится, всегда будет присутствовать; единственное, - будет какая-то вариация этого процесса. Примерно то же самое ты можешь представлять в мелодии – что есть клаве, есть какое-то основное ощущение, а то, что меняется – на тебя это никак не влияет; всё равно знаешь, что «я вот здесь». Хочется, чтобы люди достигали этого понимания, и тогда процесс обучения пойдёт намного быстрее. Но это, опять же, индивидуальная история.

- Как показывают семинары, ты ведь музыку слышишь, что называется, «партитурой» - параллельно партии всех инструментов…

 Б: Ну, это не так уж и сложно.

- Как этого достичь без опыта аранжировок?

Б: Очень просто. Сальса – это очень просто, простая музыка, её просто воспринимают очень сложно. Для того, чтобы объяснить это, возьмём пример.

Вот есть ритм-секция – она создаёт некий ритм. У каждой группы на Кубе, теоретически, есть свой ритм. Он, естественно, отличен для сальсы, тимбы и так далее. Но ещё они придумывают свой собственный стиль, который зависит от того, какие есть инструменты, какой настройки, какие-то там ещё вариации инструментов...

Каждая группа придумывает свой ритм. Но мелодия звучит в процессе наслаивания. То есть, создаётся такой голосовой поток, в котором отдельные секции наслаивается друг на друга. Включаются, предположим, саксофоны, потом тромбоны, потом ты сам уже понимаешь, что сейчас будут трубы, и так далее…

Если накалилась ситуация – значит её как-то надо остудить, потом нужно накалить её заново. Таким образом, возникают некие понятия, по которым ты можешь чувствовать композицию. И в зависимости от этого уже понимаешь, где что лежит.

- Но это – для музыканта… А что делать простому человеку, который привык, что есть мелодия и «бум-бум»?

Б.: В большинстве своём мелодия так и слушается, потому что и европейская музыка строится по системе того, что мелодия идёт от начала и до конца и вокал продуман от начала и до конца. То есть, вариационных моментов в принципе не присутствует: ты знаешь песню, ты её пропеваешь вместе с певцом, все моменты ты знаешь…

В латиноамериканской музыке есть серьёзное отличие: ты точно так же можешь знать композицию, но в концертном виде ты этого не услышишь никогда. Потому что всё наслаивается, и наслаивается, и наслаивается… Они всегда придумают больше, чем ты услышишь на диске.

- И как простому человеку?..

Б.: Просто в процессе обучения…

Но, если касаться самого обучения, могу сказать, что у нас, к сожалению, очень мало людей, которые занимаются продвижением танцоров к музыкантам… А это главная мысль – в сальсе танцор всегда должен чувствовать, что делает музыкант. А музыкант в принципе теоретически изначально всегда чувствовал, что делал танцор.

Потому что музыка развивалась из взаимодействия и своеобразного соревнования: музыканты смотрели, как танцуют люди, - люди придумывали новые движения, а музыканты пытались под эти новые движения сочинить какие-то новые ритмы. И тем самым они всё время контактировали друг с другом, и эволюционировали – от одного к другому.

- Но у нас в большинстве случаев танцуют под запись. Получается та самая заученная или, скажем, во многом заранее известная хореография.

Б.: Наоборот. Композиция с диска – это как шаблон, как некое понятие о том, что может звучать в композиции. Услышав это в концерте, ты понимаешь, что вот эту часть ты услышал, а дальше не знаешь. Но в принципе благодаря диску ты имеешь приблизительное представление о композиции и какие-то ощущения от неё; только на концерте возникает ещё какой-то добавочный момент, по структуре точно такой же, – просто туда добавили ещё один кусочек…

Но подобное умение распознавать структуру в импровизации приходит только с уровнем ощущения, это нарабатываемо со временем, то есть не может прийти сразу. Сальса никогда не достигает внутренних ощущений сразу. Как показывает мой преподавательский опыт, я никогда не видел людей, которые вдруг сразу – ап! - и начинают её чувствовать за полгода. За год я видел, но это год всё-таки, а так, чтобы прям быстро – такого не бывает.

- А на сайте «Сальса+» написано, что изучение трёх стилей сальсы занимает год…

Б.: Да, среднестатистически. Это средняя статистика того, что может быть. Мы исходим из того, что 4-6 месяцев у человека уходит на то, чтобы изучить один стиль – хотя бы понять структуру и то, чем он отличается от других стилей. Это не значит, что человек научится танцевать за год. Он будет иметь представление, что есть вот этот стиль – вот эта музыка, вот этот стиль – другая музыка, и так далее… То есть, он поймёт разделение, а дальше с помощью наработки просто будет со временем развиваться.

- Ты сам себе противоречишь: «сальса – это просто» - и вдруг человек должен угробить три года жизни…

Б.: Естественно, сальса – это просто. В том плане, что когда ты ощущаешь её, когда ты понимаешь её, ты раскрываешь её хотя бы чуть-чуть, ну, первую дверку, ты начинаешь понимать и ощущать её намного больше, чем когда ты просто танцевал её в самом начале. Поэтому я говорю, что когда появляется первое ощущение музыки, оно со временем становится автономным, и развивается само по себе.

Так как в сальсе есть ритмическая база, а потом идут наслоения, то, теоретически, человек может пользоваться каким-то первым слоем. То есть, он почувствовал ритм – и, в принципе, в каждой песне он услышит то же самое – сальса есть сальса.

Ну, правда, я говорил, что каждая группа делает свой ритм, поэтому иногда его бывает сложно поймать сразу – это единственное, что может быть не очень просто. А так – ты слышишь ритм, ты понял, где есть «раз-два-три», - всё, первое ощущение, первая база у тебя присутствует. Теперь то, чего ты достигнешь со временем, зависит только от тебя.

И когда приходит понимание и ощущение разных групп инструментов - саксофонов, тромбонов – тогда это позволяет тебе по-новому чувствовать себя как в соло, так и паре.

Может быть, ты просто «уходишь в партнёршу» - то есть, пытаешься её телом создать нечто, что соответствует музыке. Или же вы взаимодействуете в паре – ты перекидываешь движение: например, чувствуешь, что эту фразу ты можешь сыграть сам, сделать что-нибудь – а следующую отдашь партнёрше.

И здесь вариантов очень много в зависимости от того, как ты слышишь и какой характер танца у тебя самого – либо ты нагнетаешь обстановку, либо, наоборот, ослабляешь. Но это уже касаемо соло, как развиваться в плане ощущений в соло; это в значительной степени зависит от характера и от того, что ты воспринимаешь в музыке.

А так, в принципе, это просто. То есть, любой человек, если он знает базовый шаг и слышит ритм, может станцевать любую композицию. Другой вопрос, что наслоения – они уже сложнее, они создают диссонанс между ритмом и мелодией. И вот эти наслоения узнать – вот это может быть не очень просто. Но это, опять же, время.

- Но есть ведь масса людей, которые остаются на уровне базового ритма – вот человек «раз-два-три» услышал – всё. Как это сдвинуть дальше, потому что народ ведь уверен, что он танцует?

Б.: Ну, это первый уровень, это естественно. Именно поэтому сальса популярна - потому что она доступна как для человека, который танцует базовый ритм, так и для человека, который танцует очень круто, очень сложно. И они могут в это время танцевать одну и ту же мелодию.

Вот в чём фишка сальсы – совершенно неважно, какого ты уровня танцевания. Это уже твоя проблема, развиваешься ты или не развиваешься, а танцевать ты можешь в любом случае. Хороший ты танцор или плохой – это зависит только от того, как ты слышишь мелодию. А мелодия для тебя может играть совершенно по-разному – только ритмом или полностью всей структурой.

- Борис Эча ещё и устроитель двух фестивалей…

Б.: Одного – устроитель, другого – соустроитель.

- Поэтому будем говорить про Freestyle. В этом году это будет уже шестой фестиваль по счету. Какова основная идея фестиваля, менялась ли она как-то со временем?

Б.: Концепция фестиваля очень простая: я пытался донести до людей, что одно дело танцевать под диджеев, другое дело – смотреть шоу-программу… Это – те процессы, которые сами по себе понятны. А вот чего у нас нет – это культуры танца под живую музыку.

То есть у нас уже очень много народу приезжало на фестивали, вот только Эдди [3] никогда не приезжал, наконец, он приехал… Но никогда не приезжали коллективы. Я как музыкант, естественно, радею за это.

Мне хотелось бы, получая удовольствие на Кубе под живую музыку, как-то сделать так, чтобы люди поняли, что живой концерт раскрывает намного больше, чем просто дискотека или шоу-программа. Потому что это живое и online.

То есть, номер – это три минуты какого-то действия, которое тебя поднимает и заряжает, а дальше – огромная пауза, во время которой ты падаешь обратно. А музыка – она постоянна, она автономна, она просто впитывается и поддерживает тебя весь концерт.

Мне хотелось показать людям вот это – что живое всё-таки есть живое, что оно лучше, чем постановка, какие-то организационные моменты… Поэтому главная мысль Freestyle – в том, что живая музыка должна присутствовать, тем более, в сальсе.

Это непосредственные вещи – ощущение есть ощущение. И очень многие люди стали танцевать лучше после того, как запустили себя в мир живой музыки. Они начали понимать, слышать… Тем более, визуально они контролируют, где какой барабан играет, в какое время. И даже не учась ритмике, люди после концертов раскрываются – мозг начинает реагировать на звуки, потом их искать в записи, и так далее… Здесь много плюсов.

Опять же, очень хочется шоу-программу, очень хочется, может быть, на Freestyle каких-то других нюансов. Но невозможно позволить себе всё. Кроме того, фестивалей стало очень много и люди не съезжаются, потому что финансово не могут распределить себя. Ну, есть как есть, и вряд ли это будет как-то существенно увеличиваться в масштабах. Но фестиваль – он такой – танцевальный, но изначально – более музыкальный.

- По какому принципу отбираются коллективы, приглашаемые на фестиваль?

Б.: Хотел сделать небольшую предысторию о том, какие стилистики присутствуют, какие звёзды есть. Первый коллектив был привезён только из-за того, что фестиваль был незнаком. Мы не знали, каких объёмов будет вообще присутствие людей, поэтому взяли коллектив из ближайшей заграницы, тем более, что на тот момент эта группа была очень известна – это была “Calle Real”. [4]

Мы хотели показать тимбу. Тимбу, к сожалению, с Кубы не привезти, потому что, во-первых, это дорого, во-вторых очень много документов – у нас очень сложно работать с Кубой. Поэтому один из вариантов показать, что такое кубинская музыка, естественно, в интерпретации ребят-европейцев, это были “Calle Real”.

Потом я уже начал показывать, что такое latin jazz, что такое salsa dura, что такое мамбо настоящее – вот как раз в прошлом году. То есть музыканты приглашались по стилистикам: New Swing Sextet [5] – это был Latin jazz, Spanish Harlem [6] – это были жёсткие ребята, которые играют жёсткую музыку, конкретную, чёткую. Mambo Legends [7] – более расслабленные – времена мамбо и так далее. В этом году мы приглашаем Gran Combo. [8]

Gran Combo – это как история того, что есть на данный момент из суперзвёзд. Причём мы говорим не просто о суперзвёздах, мы говорим людях, которые добились в музыке таких результатов, что их музыка – для всех, то есть, узкой стилистики у них нет вообще совершенно.

Gran Combo – одна из универсальных групп в мире, которая играет сальсу для всех – то есть, нет людей, которые бы сказали, к примеру: «ой, вот это «нью-йорк», я не пойду»; у каждого найдётся своя композиция в этой группе, которую он сможет станцевать. Как итог того, что происходило в прошлые годы, Gran Combo в этом году ставит точку.

- Точка? А дальше? Значит ли это, что фестиваль будет последним?

Б.: Нет. «Точка» в данном случае – это новый отсчёт идеи. Потому что хочется показывать уже не звёзд мирового масштаба – с этим мы всё равно не справимся – финансово и так далее…

Россия пока, к сожалению, не на таком уровне, где конгресс – это три тысячи человек, и тогда можно позволить себе размахнуться на несколько коллективов… Новая идея моя была в плане некого пиара плюс идеи – то есть, показать людям, что есть такие ребята – из тех, кто на слуху...

Потому что просто привезти хорошую группу – я знаю таких очень много, лично знаю, но просто так их не привезти - они не пройдут по рекламе, о многих коллективах не знают ничего, за исключением пары песен. Поэтому до сих пор мы пытались привозить тех, кого знают среди сальса-сообщества.

Ну, а дальше уже есть мысль развивать это с помощью тех, кто играет музыку на данный момент, - маленьких групп, которые также знакомы, которых слышат все, но о которых так широко не говорят. Так что, идея есть, но она будет развиваться немного по-другому…

- У тебя были проекты, которые можно воспринимать как просветительские или попытки выхода за пределы сальса-тусовки. Я имею в виду выступление с Еленой Ваенгой, которое вызвало очень противоречивые отзывы…

Б.: Честно сказать, это было предложение Елены, и здесь было два позитивных момента. Первый момент – для меня: я никогда не играл для сидящей публики, это немного другая энергетика, и я хотел попробовать. А для Лены это было погружение в мир латиноамериканской музыки. Я подсказывал, что в ней присутствует, как её исполнять – то есть, мы обменялись тем, что имеем.

Это не был «пиар-момент» - вот, дескать, «сальса, наконец-то, оказалась на русской сцене» - нет. А с точки зрения профессиональной – мы предложили каждый своё и дали некую идею для людей подумать – это всё же сходится или нет.

- «Сальсы на русской сцене нет». Это значит, что у сальсы есть какая-то своя публика и она остаётся закрытой?

Б.: Не совсем…

- Freestyle вообще численно растёт за последние годы?

Б.: Ну, все фестивали достигают какого-то пика и потом остаются на этом пике - на территории России почти всегда так. Это не закрытая тусовка – если мы будем смотреть с такой точки зрения, об этом можно в принципе не говорить. Но… у России нет культуры танца, естественно, нет культуры живой музыки. Естественно, некоторые люди просто не знают о том, что они хотят уметь танцевать.

У меня приходили люди, которые говорили: «Я пришла на три занятия, чтобы просто понять, я хочу это или нет». И люди оставались, или уходили. А когда человек об этом не думает, естественно, он к этому не придёт, если только не столкнётся с этим.

А сообщество у нас есть. Но, в частности, сообщество само не работает на то, чтобы распространять информацию – то есть, поговорить с близкими, пригласить на концерт...

- Ну, по моему ощущению, в школы приходят очень многие из знакомых и друзей тех, кто уже учится…

Б.: Не совсем. Есть какие-то профессии, в которых люди не позволяют себе этакой «лёгкой разнузданности». Например, среди бизнес-персон танец воспринимается как что-то такое «немного не оттуда».

- И последний вопрос: ты – руководитель двух музыкальных групп. Чем DesKarga принципиально отличается от Cuba Jam?

Б.: Всё просто. «Cuba Jam» – это первый состав, который всегда был. Мы играем только музыку собственного сочинения и выступаем с этой программой.

Что касаемо «DesKarga», то она, к сожалению, пока ещё не пришла к своему диску, потому что мы сейчас пока ещё пытаемся понять, что это за стиль – пуэрториканский, не кубинский, в чём разница между этими сальсами. Поэтому мы периодически спрашиваем Френки, [9] почему это звучит так, и он объясняет.

Так что, «DesKarga» сейчас пока живёт своей жизнью; когда она окрепнет – она запишет что-то своё. Но это пуэрториканская музыка – другое направление, но те же самые люди. Мы просто поделили это для себя по названиям, чтобы люди понимали, на какую стилистику они придут.

- Спасибо.