Еще недавно Суздаля на театральной карте России не было вовсе, а сейчас этот старинный город занял там довольно значительное место. Теперь в Суздаль едут не только гулять и изучать достопримечательности, но и смотреть спектакли. Корреспондентка Театра. – о том, какой театр там можно было увидеть в этом году.

О творческом сообществе «МИРА» с его прогулками по реке Нерль, сельскими лабораториями во Владимирской области и всевозможными междисциплинарными проектами я слышала от самых разных знакомых – как театральных, так и не очень. Спектакли команды «Эскизы в пространстве» неоднократно видела в московском Центре имени Мейерхольда и на других столичных площадках. А вот о «Сельском театре драмы и комедии в Фомихе» знала в основном из новостей – недавно он сгорел, и театральный люд всем миром собирал средства на восстановление здания. Так что, когда этим летом меня пригласили на премьеру совместного проекта «МИРЫ» и «Сельского театра в Фомихе», я с радостью отправилась в Суздаль.

«ПроПраСуздаль» оказался занимательным променадом по городу, лугам и полям, который длится два с половиной часа и охватывает самые разные исторические пласты. В спектакле Дмитрия Мышкина причудливо перемешаны старинные легенды и исторические факты, советские анекдоты и воспоминания, стихи и проза. Сюжеты множатся и расползаются, возникает круговерть из дат, имен и событий. Город становится местом встречи тех, кто в реальности никогда и ни при каких обстоятельствах встретиться не мог, а долгая прогулка – возможностью увидеть прошлое в настоящем и наоборот. Палач со всей силы размахивается кнутом, юродивый в лохмотьях пугает толпу хорошо одетых москвичей с детьми и собаками, прохожий становится экскурсоводом, а замененная им советская экскурсовод разбирается с женихом.

Однако вникать во все перипетии и коллизии не обязательно: запутаться в них проще простого, а целостности общей истории они не придают. Впрочем, авторы спектакля к гармонии и стройности сюжета, похоже, и не стремились – в их интерпретации Суздаль представляется пестрым и разнообразным городом, немного расхристанным и немного безумным, временные пласты тут наслаиваются и сталкиваются, люди теряются и находятся, а точные факты на самом деле не имеют никакого значения и смысла. Пространство говорит само за себя, а фантазия оказывается важнее того, что принято называть реальностью. И тогда в тексте рядом с местным поэтом-подводником Алексеем Лебедевым возникает писатель-заключенный Александр Солженицын, а рядом с «горящей» в темноте лодкой – случайно залетевший в кадр китайский фонарик.

Неподготовленному и неискушенному зрителю в этой ситуации, как ни странно, оказывается, проще, чем подготовленному: чем больше ты погружен в изучение конкретного времени и жизнь конкретного места, тем сложнее удивляться бесхитростным поворотам незатейливого сюжета и причудливой фантазии создателей. Зато дети всех возрастов искренне радуются спектаклю, воспринимая его кто как занимательную викторину, а кто – как современный квест, из которого непременно надо выйти победителем. Заявленная в анонсах иммерсивность «ПроПраСуздаля» исчерпывается полубезумной девушкой с пакетами, преследующей группу добрую половину пути, да несколько вялыми обращениями в импровизированный зал. Но публике это даже по душе: отвечать на вопросы лень и не хочется, ночь и луна интеллектуальной деятельности не способствуют.

Зато эмоций у зрителей хоть отбавляй: какие-то сцены (эпизод с палачом или истошные стенания юродивого) откровенно пугают; какие-то (почти русалочье погружение в речную пучину) заставляют замереть от восхищения; а какие-то (плывущая в ночи лодка с одетой в белое поющей невестой) настраивают на романтичный лад. Пройдя шесть километров на немаленькой скорости, почти не сбавляя темпа и порой в почти полной темноте, зрители радуются финалу как дети и, замерев под полночный бой кремлевских курантов, слушают байки про римские цифры и новое летоисчисление. Звуки вообще играют в спектакле важнейшую роль, постоянно сталкивая две реальности и создавая максимальную палитру ощущений, от страха, когда слышишь собачий лай, до восторга, когда все вокруг (и ты в том числе) начинают лузгать семечки.

Таз с семечками в руках исполняющего одну из ролей режиссера – пожалуй, единственный объединяющий зрителей всех мастей момент спектакля. И то, как безошибочно, наотмашь он работает, доказывает, что включение публики, как бы скептически она ни относилась к происходящему на суздальских просторах действию, нужно и даже необходимо. Впрочем, для более полного погружения в местный контекст есть и другие возможности – проектов и спектаклей у «МИРЫ» и «Сельского театра в Фомихе» много (а анонсировано еще больше, в том числе, августовская лаборатория на тему «Свадьбы» с участием Максима Диденко, Павла Семченко, Юрия Квятковского и Гали Солодовниковой), и некоторые из них – если верить авторам – никак невозможны без максимального зрительского участия.