«Благодаря закалке и характеру я сейчас там, где я есть», — признается Олег Ивенко. Сегодня известный танцовщик, премьер Татарского академического государственного театра оперы и балета имени Мусы Джалиля — звезда не только сцены, но и кино. После выхода фильма «Белый ворон», в котором Олег сыграл главную роль, о нем заговорили как о талантливом и перспективном актере. По словам Ивенко, для него это новый и интересный путь, сворачивать с которого он не намерен.

Олег, 18 сентября в Кремлёвском дворце состоится юбилейный вечер Анны Нетребко, для которого, насколько я знаю, ты готовишь какой-то особенный номер.

Вообще всё получилось очень спонтанно. Организатор вечера, Максим Берин, связался со мной и спросил, не хочу ли я выступить на дне рождения Анны. Я ответил: конечно да, с радостью! Затем в разговоре с мужем Анны, Юсифом Эйвазовым, я предложил сделать номер, в котором Анна будет петь, а я — танцевать, совместить восхитительное с красивым. А когда я узнал, что на вечере будет играть еще и Игорь Крутой, то был просто счастлив! В итоге он тоже примет участие в нашем номере. И это невероятная коллаборация на одной сцене, которой может позавидовать любой.

То есть объединить всё это было твоей идеей?

Да. Благодаря тому что теперь я организую собственные фестивали и концерты, знаю, что зрителю очень нравится, когда танцуют и поют вместе. Для меня это мало того что интересно, но и очень волнующе. Я только вернулся с отдыха, еще очень загорелый — и сразу стал думать о том, как я такой смуглый буду смотреться на сцене. (Смеется.) Так что процесс идет полным ходом, песня выбрана, я уже начинаю ставить хореографию.

Тоже сам?

Поначалу была идея продумывать всё это с хореографом, но потом я понял, что лучше меня сейчас это никто не сделает — именно так, как это вижу я. Но корректировщик у меня всё равно есть — художественный руководитель нашего театра, Владимир Алексеевич Яковлев. Он с радостью согласился мне помочь, и мы создали этот танец вместе. Это человек, мнению которого я доверяю. Он отлично знает, как сделать так, чтобы танец отлично смотрелся и на сцене, и на экране.

Твой недавний отдых — это было свадебное путешествие? Ты ведь женился буквально месяц назад, поздравляю!

Спасибо! Мы решили, что медовый месяц сделаем поинтереснее, года через два, когда, надеюсь, закончится пандемия и можно будет спокойно пересекать границы. А в этот раз с нами поехали мои родители, которые живут в Украине, родители жены, которые живут здесь, в Казани, а также мой брат с женой и детьми, которого я не видел уже три года. Мы отдыхали всей толпой, это был такой невероятно трогательный семейный отпуск.

Твоя жена, Регина Гарифуллина…

…теперь уже Ивенко! (Улыбается.)

Она тоже артистка балета, вы служите в одном театре.

Да, там мы и познакомились около шести лет назад, и как-то всё закрутилось… Мы клали кирпич за кирпичиком, делали всё очень грамотно, без спешки, без какой-то дуристики. Оказалось, у нас схожее мнение во многих вопросах, и мы оба не стоим на месте. Я очень люблю свою профессию, занимаюсь танцами с 5 лет. Но сейчас также еще развиваюсь в актерском плане. Жена — очень хороший педагог для деток, притом что работает и в моей школе, и в нескольких других. А еще она стала блогером, и людям действительно интересен ее контент. Плюс мы идем в сторону фэшн-индустрии — Регине предлагают много классных съемок. Энергия бьет ключом! И в этом всем мы стараемся сохранить гармонию и наслаждение друг другом.

Долгое время о твоей личной жизни не было известно вообще ничего. И вот в августе сразу новость о женитьбе.

Я старался максимально оградить личную жизнь от публики, но в интервью меня бесконечно закидывали вопросами о том, что в ней происходит, кто моя избранница, когда я уже расскажу хоть что-то. Я изо всех сил старался это придерживать, но в определенный момент информация всё равно просочилась и молчать стало бессмысленно. А теперь стали спрашивать, где и когда будет настоящая пышная свадьба. Наконец я уже могу рассказать: мы хотим провести церемонию на озере Комо, сделать красивое мероприятие с танцами, песнями — но это будет позже. Сейчас у нас была такая личная история, своя. А там уже будет для гостей — танец души, любви и сердца. Возможно, даже с пополнением в семье — дай бог, всё может быть. (Улыбается.)

Этот ажиотаж по поводу твоей личной жизни можно понять. Ты известный танцовщик, молодой, красивый, холостой — и к тому же восходящая голливудская звезда! Твой дебют в фильме «Белый ворон» получился очень ярким.

Это был мой первый опыт съемок в кино и работы с господином Рэйфом Файнсом, и он оказался для меня просто грандиозным — новый шаг, открытие нового Олега Ивенко! После этого я подписал долгосрочный контракт с United Agents, одной из лучших агентских кинокомпаний в Лондоне, и сейчас они предлагают невероятные кастинги на разных площадках — Netflix, HBO, Disney Plus, Marvel. Так что работаю максимально плотно, стараюсь развивать свой английский. После фильма я сделал паузу, потому что устал от английского, хотелось просто послушать русскую речь. Но последние два года я активно работаю над произношением, владением языком и чувствую сейчас большое облегчение, когда делаю какие-то коллаборации с западными брендами. Если во время съемок мне нужен был переводчик, то сейчас я уже могу спокойно общаться сам, коммуникация и разговор с людьми выстраиваются совершенно по-другому. И уже зовут в другое кино и сериалы.

Что-то уже есть в производстве с твоим участием?

Пока нет, но я в процессе кастингов для Netflix, где сейчас идет сериал «Очень хрупкие вещи» — тоже про балет, а также для проектов HBO и Marvel. Я не останавливаюсь, работаю дальше. От Рэйфа у меня была большая школа, он дал мне огромный, глобальный спектр актерского мастерства. Но мне была нужна небольшая пауза, а теперь я возобновляю интерес к актерству и сейчас, возможно, буду работать и над тем, чтобы затронуть еще и российскую киноиндустрию.

Теперь тебе предлагают роли уже не только танцовщиков?

Да! Один раз мне предложили сыграть солдата. Роль я не получил, но ощущения были невероятные! На кастинге я должен был представить, что держу в руках автомат, и в этот момент думал: господи, я и автомат — это всё равно что какому-нибудь генеральному директору выдать балетки. (Смеется.)

Здорово, что тебя не ассоциируют исключительно с танцем, а рассматривают как полноценного разнопланового артиста.

Я как раз опасался этого нюанса. Вот Серёжа Полунин столкнулся с подобной историей, когда ему предлагали только «балетные» роли. И я думал, что у меня будет так же. Но потом вдруг начали предлагать одно, второе, третье… Для меня это было какое-то новое дыхание, и я понял, что надо заниматься очень плотно английским помимо актерского мастерства. Вот, например, Дженнифер Лоуренс не заканчивала театральную драматическую школу, она играет «натурально». И я беру пример с таких актеров, как она. Сейчас на то, чтобы окончить актерскую школу, уйдет примерно пять лет — не знаю, стоит оно того или нет, индустрия уже шагнула совершенно в другом направлении. В наше время актеры без образования отлично чувствуют себя перед камерой. Я же — актер на сцене театра, у нас все эмоции на лице. А в кино нужно уметь всё это контролировать.

Каким было первое впечатление после просмотра фильма?

Меня впечатлила сама картина. То, как Рэйф сделал это всё со своей точки зрения, — очень элегантно, аккуратно, эстетически хорошо. И для меня было открытием то, как он преподнес меня, непрофессионального актера в этой истории. Это был огромнейший опыт, который меня полностью изменил.

Это правда, что предложение о съемках в «Белом вороне» ты сначала принял за чью-то шутку?

Правда. В социальной сети мне пришло два сообщения. В одном из них, американском, говорилось, что ищут танцовщиков на подтанцовку Бейонсе. А второе было русское — о том, что на роль Рудольфа Нуреева ищут молодого танцовщика, который внешне на него похож: «Вы подходите, хотели бы с вами связаться». Я оба эти сообщения отправил в спам, потому что подумал: кто будет присылать предложения о такой работе во «ВКонтакте»?! А через некоторое время одна знакомая рассказала, что создатели картины ищут мои контакты, я их заинтересовал. Тогда я понял, что это не прикол, это всё реально. Я записал для них короткое видеоприветствие, потом они приехали сюда, в Казань, а потом я поехал в Петербург, где познакомился с Рэйфом и продюсером Габриэлой Таной. Мы сделали скрин-тесты, пять разных сцен — это было максимально сложно. У меня в тот момент был выбор: или сдаться, или все-таки идти до конца. Потому что мне было некомфортно, а Рэйф хотел из меня выжать максимально то, что ему было нужно. Но для меня это было несвойственно, и внутри шла борьба. Был момент, когда надо было собраться, стиснуть зубы и сделать то, что просит режиссер.

А ведь ты мог сначала ответить на предложение о работе в подтанцовке Бейонсе!

Пришлось бы тогда сказать: извините, я уже занят, уезжаю в мировой тур с Бейонсе. (Смеется.) Ведь и это предложение тоже было настоящим, как я узнал позднее.

Олег, ты родился на Украине, учился в Беларуси…

Я учился и в Харькове тоже, но, когда нужно было поступать в колледж, поехал в Беларусь.

Почему?

На тот момент у меня был выбор: остаться в Харькове, поехать в Киев, Пермь или Минск. Все мои друзья поехали в Пермь, потому что были уверены, что там самая лучшая школа, а я уже тогда был «белым вороном» и поехал в Минск. (Улыбается.) Тогда там учился Иван Васильев, один из лучших танцовщиков нашей страны. Я посмотрел видео его танца, который мне очень понравился, и подумал: почему бы мне не поехать туда и не стать таким же крутым, как он? Так я оказался в Минске и не прогадал.

С 5 лет твоя жизнь связана с балетом.

В балет меня отдала мама. Она хотела, чтобы я пошел по творческому пути, она всё это разглядела во мне. Но у меня не было никаких суперспособностей для танца, да и сейчас нет. Есть такое понятие, как «эластичность танца», и есть невероятно гибкие парни — это не про меня. Во мне больше мужского танца, прыжков, вращений и мужской энергетики, которая как раз была у Рудольфа Нуреева. И мне пришлось всё это дорабатывать — было безумно больно. Мне и сейчас больно — я каждый раз плачу, когда прихожу в зал.

Работаешь на сопротивление.

На сопротивление своей физике. Для балета есть сумасшедшие критерии. Поэтому чтобы отдать туда ребенка, нужно быть или профессиональным педагогом, или танцовщиком и понимать, сможет там ребенок или нет. Я бы своим детям, конечно, не пожелал тех мучений, через которые прошел сам. У меня очень сильный мужской характер, и для меня не добиться результата — это стыд. Поэтому только благодаря закалке и характеру я сейчас там, где я есть.

А как ты оказался в Казани?

По окончании училища мне поступило 10 предложений из разных театров, и все они не были связаны с Россией. Из Венской оперы, например… Другой бы человек сказал: ты что, с ума сошел? Конечно туда! Но я думал совершенно о другом в тот момент.

О чем?

О том, что хотел бы танцевать в России, где есть классический танец, классическое наследие, дух импровизации и дух настоящего балета. Для меня русский танец всегда был эталоном. Европейские танцовщики, например, работают очень аккуратно, красиво, но духа импровизации в них нет. У них всегда есть какой-то шаблон, по которому они выполняют то или иное движение. А в России можно даже поскользнуться, упасть, продолжить танцевать — и из этого сделать изюминку своего номера. И все тебе будут аплодировать, потому что русская публика тоже совершенно другая. Зрителю совершенно всё равно, что танцовщик, может быть, недоделал какое-то движение. Но то, как он взмахнул волосами, улыбнулся залу, они запомнят — это называется выкрутиться из положения в российском стиле. (Улыбается.) В Украине меня тоже приглашали в разные театры — в Национальную оперу, например. Но я понял, что не хочу быть там. Не знаю почему, это что-то внутреннее, когда ты знаешь, куда ты хочешь двигаться, знаешь, что это будет шагом вперед. Я понимал, что ни в каком другом месте не раскрою свое собственное «я», а просто умру, когда закончу свою карьеру. Но здесь тоже мне приходилось сталкиваться с разными трудностями: в Минске я поступал едва ли не худшим, а выпускался — одним из лучших. В Казани пришел на работу и понял, что всё надо делать заново, показывать, насколько ты целеустремленный, сильный, упорный, чего ты хочешь добиться. И благодаря моему характеру я и выиграл 14 конкурсов. Я демонстрировал, что с моими минимальными данными я могу этого добиться, брать чем-то другим, поражать энергетикой танца.

Карьера танцовщика завершается довольно рано, и ты о своем будущем позаботился заранее — открыл собственную школу танца.

Да, когда мне было 22 года. У меня в голове была стратегия, определенная последовательность того, что и как должно быть. И первый пункт — своя школа. Я понимал, что в плохо в этом разбираюсь, но мне всегда был интересен бизнес, я такой творческий предприниматель. Затем, следуя своему плану, я создал фестиваль современной хореографии. А сейчас запускаю проект «Ивенко и друзья», в котором вместе с артистами из разных театров оперы и балета мы дарим танец зрителю.

В одном из интервью ты сказал, что балет — это мафия. Как научиться выживать в этих обстоятельствах?

Жизнь сама показывает тебе, что нужно делать. В какой-то момент я начал больше доверять своей интуиции и чувствовать, что лучше сделать сейчас, а чего лучше не делать никогда. После выхода фильма многие люди очень хотели стать моими друзьями. Они говорили: слушай, ты такой классный, а давай вместе что-нибудь придумаем? А давай ты подключишь вот тех знакомых и к нам еще Рэйф приедет? (Смеется.) После этого я стал нанимать агентов, которые уже сами разбираются, как и с кем лучше выстраивать связи. Еще были случаи, когда какие-то вещи, сказанные в приватном диалоге, потом использовались против меня, мою репутацию пытались очернить. Конечно, все хотят подняться по карьерной лестнице, и многие начинают плести интриги, рассказывая о тебе, например, что ты спишь со всеми подряд или всем изменяешь. В этот момент я думал: да ты вообще охренел? Посмотри лучше на себя! (Смеется.) Самым показательным для меня был период, когда у меня произошла травма, перелом ноги, именно тогда очень ярко проявлялись качества людей, которые были рядом. Я в то время жил через дорогу от театра, и навестить меня пришли всего два человека. Тогда у меня просто открылись глаза на то, что вообще происходит, кто меня окружает, чего они на самом деле хотят (а хотели все, разумеется, танцевать мои партии). Эта история для меня стала максимальным переворотом сознания.

Ты человек железной дисциплины или даешь себе какие-то послабления?

Обязательно. Голову, например, я расслабляю игрой в теннис или плейстейшен. Могу с утра поехать позаниматься с тренером большим теннисом или вечером прийти домой, взять джойстик и играть в футбол на приставке. А сейчас хочу еще поработать с психологом — мне это очень интересно. Раньше я уже увлекался психологией, прочел много книг. Вообще, первая большая серьезная книга, которую я прочел в своей жизни, — пособие по нейролингвистическому программированию. Я не читал классическую литературу в детстве и юности, мне это было неинтересно. Книга для меня должна открывать какие-то новые знания, возможности, веру. А улетать в сказки — это не для меня, я реалист. Книги по психологии меня закалили, и благодаря им я сильно повзрослел.

Тебе интересно учиться разбираться в людях и себе самом.

Самое сложное — принять себя. Зачастую тебе хочется показаться перед другими не таким, какой ты есть на самом деле. Мне интересен процесс общения, то, как можно развернуть диалог. Для меня это как шахматы: ты знаешь, чего ожидать от оппонента, если правильно задал вопрос и продумал комбинацию.

А сейчас ты тот, кто есть, или тот, кем хочешь казаться?

Вот прямо сейчас я абсолютно такой, какой есть. В интервью я вообще максимально открыт, стараюсь никогда не продумывать свои ответы заранее. Я хочу, чтобы читатель прочувствовал мою веру и мое отношение ко всему, — вот это важно.