Всю детскую современную хореографию можно поделить на две части. Одни - это те, кто думает, что умеет ее танцевать. Другие - это те, кто хотя бы один раз уже побывал на мастер-классе Павла Самохвалова. Кто из них более счастлив, вопрос риторический. Павел Николаевич САМОХВАЛОВ, старший преподаватель кафедры современной хореографии  Самарской Государственной академии культуры и искусства. Педагог, который умеет танцевать. Танцовщик, который понимает, что танцует. Мыслитель, который знает, как надо двигаться. Он ставит спектакли, работает в жюри, обучает подрастающее поколение, совершенствует свои мастерство танцора и во всех своих эпостасях, в любой своей деятельности неизменно ратует за одно единственно качество - честность по отношению к творчеству. 

 - Павел Николаевич, ты бываешь  на десятках детских фестивалей в год. Насколько сильно они отличаются друг от друга?
 -  У основной массы фестивалей отличий друг от друга нет. Исключения бывают в очень редких случаях.
– Нужны ли вообще типовые фестивали, по типовой схеме?
- Нет. Каждый фестиваль должен иметь  лицо так же, как и каждый хореографический коллектив. Как и люди, которые его представляют, имеют свои лица, так  и созданные ими коллективы, фестивали должны иметь свое лицо. 
– Вот ты даёшь мастер-класс  два часа. Чему ты успеваешь обучить?
–  Только пониманию, что тело может  работать по-другому, чем они привыкли.
– Для тебя танец  это совокупность чего-либо или что-то конкретное: лексика, например?
–  Совокупность. Абсолютно.
– Из чего она  состоит?
–  Из персоналий. У каждого  человека свой взгляд, свой  собственный способ проекции на мир. Его хореография  - это совокупность его мыслей, ожиданий, опасений, фобий, взгляда на мир, воспитания.
– Обязательно  надо испытать фобии, чтобы  танцевать?
–  Мне кажется, любой творческий человек, это такой сборник фобий. А творчество - это способ о них рассказать и даже избавиться. Некая рефлексия. Но не обязательно  зацикливаться только на фобиях. Можно делиться радостями. Влюбленность, разочарование, потери, - все, что угодно. Каждый сам для себя выбирает. Но делать это надо своими, оригинальными способами, а не общепринятыми шаблонами.

– Скажи, ты уже дошёл до понимания того, что современный  танец можно танцевать  не танцуя?
–  Мне всегда интересно  взять себя на 'слабо', поскольку со временем привыкаешь к определённым вещам и надо рушить привычные стереотипы, чтобы развитие не прекращалось. Чтобы ещё больше махать крыльями, нужно брать новую высоту или залетать в те пространства, в которых ты раньше не был. Где, возможно, воздух более разряжен и время течет по-другому.
– Есть люди в нашем  хореографическом мире, которые, скажем, танцуют  ну относительно продвинуто, а есть те, кто танцует хореографию 70-х, 80-х годов. Что более правильно - отсекать от себя всё ненужное и идти в ногу со временем или же всё-таки давать современным детям современное представление о прошлых техниках, о прошлых каких-то формах?
–  Если сейчас посмотреть на начинку  наших домов, найдется мало квартир, в которых стоят черно-белые  телевизоры или не двухкамерные холодильники. Что касается внутренней начинки, мы меняем,  меняем часто. В данный момент, мы стремимся покупать новые модели телефонов, никто же не ходит по городу, отматывает бобину и вращая диск телефона. Мы стали  более мобильные, у нас поменялось мышление, дети поменялись совершенно, т.е. они более цепкие, они по-другому  мыслят. Даже то поколение, которое  приходит у меня учиться, они уже  другие.
– У тебя не было ощущения, что ты отстаешь от них чем-то?
–  В чем-то безусловно. В хватке, в маркетинге абсолютно точно. Я в этом плане  абсолютный нафталин. Они сейчас больше 'крутятся', ко второму курсу открывают школы, и как-то их двигают и приводят народ. Что касается администрирования, презентации себя  - я во многом проигрываю. Новое поколение - они больше менеджеры от искусства, чем творцы. Они готовят  продукты и знают как подать этот продукт, как его продать.
– В наше время можно  продать всё или  есть творческие концепции, которые не стоит  продавать? Если завтра на телевидение самородки будут навязывать массовому зрителю глубинные концепции современного танца?
– 'Современка' - это 'высокая кухня', 'высокая мода'. Ей невозможно наесться, но можно попробовать. Высокая мода - это когда продукт становится символом, когда вкус, эксперименты со вкусом делаются ради самого эксперимента. А если ты хочешь наесться, лучше похлебать борща.

– Из твоих учеников кто-то пошел выше тебя?
–  Пока нет.
– Куда можно идти дальше, например, в  современном танце?
-  В себя. Сейчас я остался на тех  позициях, когда я чётко верю, что у меня есть свой путь, и по нему нужно идти, не смотря на соблазны, которые возникают: по-быстрому продаться, получить больше 'бабок', заняться коммерцией, обслуживать корпоративы. Я от себя подобные соблазны отсекаю, потому что это уводит в сторону от истины. Многие мои ученики говорят, 'вот я сейчас денег заработаю, потом вернусь,  и обязательно буду делать спектакли, поставлю что-то глобальное и гениальное'. Ещё ни один к этому не пришёл. Потому что как только сворачиваешь с этой дороги,  шаг за шагом заходишь в дебри коммерции и маркетинга и уже оттуда не выберешься. Как сказал  Ашот Назаретян: 'Мы занимаемся дорогим удовольствием'. Оно действительно сейчас дорогое: оно не приносит деньги, оно забирает деньги.
– А конечная цель? Личное самоудовлетворение? Раскрытие себя?
–  Конечно! Да! Большое счастье, когда ты можешь говорить, что у тебя внутри, а не то, что тебе заказывают. На самом деле, сейчас очень модна обманка под названием 'позитив'. Все хотят позитива. Все хотят такой рафинированной радости. Я понимаю, что жизнь - жесткая штука. Но если по жизни нас больше 'прокачивают' отрицательные эмоции, и жесткие штуки, когда мы спотыкаемся, мы про себя понимаем больше, нежели когда мы в удовлетворении лежим на диване и покоимся в своих иллюзиях блаженства. В этот момент мы никуда не двигаемся, только к старости. Когда же тебя в очередной раз 'прикладывают об асфальт', ты понимаешь, что ты башку задрал и подумал, что ты всё уже в своей жизни достиг и настолько крут, что тебе уже не надо двигаться вперед. Будь уверен, в таком случае, ближайшая стенка - твоя. Или появляется человек, который такое творит, что ты понимаешь, что ты только начинаешь идти.

– Можно ли достичь  чего-то в современном  танце, не посещая  мастер-классы, не ездя на фестивали-конкурсы, просто 'копаясь' только в себе?
–  Можно, но это сложно, это возможно правильный путь, когда ты проращиваешь себя, но мне кажется, все равно  нужна подпитка. На самом деле, я  верю, что в нашей  жизни появляются только те вещи, которые  нужны. Если вещь какая-нибудь, книга, видео в твоей жизни появилась, это не просто так.
– А как быть с теми, кто семь дней в неделю, триста шестьдесят пять дней в году смотрят сериалы и ничего другого не смотрят?
-  Ну, удачи им. Сериалы - это жвачка. Мне кажется, это способ уйти на определённый срок от собственных проблем, и окунутся в чужие. Очень удобно.
– Уверен, на большинстве фестивалей ты смотришь на одни и те же, абсолютно похожие друг на друга, номера, слушаешь, по большей части, одни и те же музыкальные композиции и наблюдаешь очень похожие наборы хореографической лексики. Вот как  быть с этим 'хореографическим сериалом'?
–  До недавнего времени, я, образно выражаясь,  размахивал большим и острым предметом и говорил, что нужно всё срезать, пороть, некоторых людей  гнать из хореографии. Но с годами приходит определённое понимание, что  хороших танцовщиков, хороших хореографов, хороших балетмейстеров не может быть много, их мало. Не всем просто напросто дано. Люди играют в игру под названием 'конкурс', это их право. Есть концертные номера, но до конкурса надо дорасти, надо себя 'проращивать', осознавать, что ты везешь на конкурс и потом не вести себя, как глупое дитя. Мы все люди взрослые и давайте уже играть по-взрослому. Номера концертные, номера для родителей, для отчетных концертом и номера, которые стоит везти на международные конкурсы, это разные номера!
Отчетный концертный номер - это показ достижений за год, отчетный концерт, ты просто показываешь, что мы все подсажены на деньги, мы зарабатываем деньги и родители платят. Это  всего лишь способ показать продукт. Ребенок, которого ты научил определённым вещам за год, выходит и своим родителям - твоим клиентам - показывает, чему ты его научил за год. Хороший концертный номер, на него уже нужны определенно больше энергетические и творческие затраты, но к нему все-равно меньше претензий. Конкурсный номер - это способ формирования 'собственного лица', собственного имиджа. Это лучшее, что может продемонстрировать коллектив или солист из всех наработок. Это 'выжимка'.  И тут на первый план выходит опять же персоналия. Сам балетмейстер, сам педагог, как он видит, как он может работать с детьми, насколько он оригинален, насколько он сам оригинален, и насколько он может найти сборник новых идей. Ты должен показать хорошую школу, на первый план выходит твое педагогическое мастерство, насколько ты не затерт, насколько ты сможешь найти новые приёмы по подаче информации, насколько ты сможешь 'угнездить' приёмы по работе с телом в детях. Делать это надо так, чтобы посаженное вами в них оставалось и прорастало новыми образами, новыми навыками, а не просто искусственно пересаживать свой мозг в детское тело. Оно не приживется по любому. Надо искать вот эти маленькие мосточки, через которые ты можешь говорить с ребёнком и он должен тебя понимать. Тогда будет правильная работа, без тыканья носом. Дети понятливые, с ними просто надо уметь разговаривать, желательно на общем языке. Мы почему-то присуждаем себе право решать за них, что им танцевать, что им носить.
– Стоит к ним прислушиваться?
–  Абсолютно.

– Возвращаясь к  зарабатыванию денег и детскому воспитанию... Есть фестивали, на которых, чтобы сохранить клиентов,  удержать их, раздают по десять-пятнадцать Гран-При. Как ты считаешь, это забота о подрастающем поколении или 'благое дело, которым устлана дорога в Ад'?
–  Второе, абсолютно точно. Здесь вопрос в том, каких позиций вы придерживаетесь. Либо вы сильный  человек, взрослый человек, понимаете свои недоработки, либо раздаете всем 'сестрам по серьге', прикрывая тем самым собственную слабость. Давайте ещё давать дипломы родителям только за то, что они приехали, привезли сорок детей. Фестиваль должен держать марку. Фестиваль - это способ формирования ориентиров и тенденций, потому что люди, которые занимают первые места, становятся ориентирами. Они создают тенденцию, в которую потом ныряют остальные, которые эти места не занимают. Если пятьдесят первых мест? В такой тенденции непонятно,  на что ориентироваться. А потом приезжают эти люди на нормальный фестиваль, и рвут на себе рубаху, стучат пяткой в грудь и говорят, что мне там дали первое место, а вы здесь все такие-сякие, ничего не понимаете в хореографии. 'Добренькие' фестивали, которые заманивают своих клиентов раздачей безумного количества первых мест, портят и детей, и вкус, и себя не уважают. Написали бы сразу прайс-лист - Гран-при стоит столько, Первое место - столько. Это было бы честнее. 
– На твой взгляд, самые  адекватные и сильные  в этом отношении  фестивали , где судейство  достаточно чисто от всех остальных финансовых и политических хитросплетений?
–  Саратовский фестиваль «Верх», кировская «Вятская Карусель», в Липецке «Данс  Дизайн».
–Руководителей нынешних коллективов учили одним  ценностям, у ребенка  сейчас другие ценности. Что ты посоветуешь тем  педагогам, которые  с трудом 'ломаются' под современные  тенденции, под современное понимание молодёжи, и навязывают им всё-равно старую хореографию, старые какие-то  каноны, старые стереотипы восприятия?
–  На самом деле, ничего не поменялось. 'В корне' мы не изменились. Может быть,  поменялась оболочка, но эмоции, которые  нас наполняют, они остались прежними. Нежность осталась нежностью. Всё равно всё зависит от человека. Просто сменился язык, сменился способ разговора, информации становится больше, в этом плюс и  в этом минус. Мы иногда тонем в этой информации и себя теряем, потому, что нужен  чёткий баланс, гармония между входящими и исходящими sms.
– Правильно я тебя понял, что в принципе современные дети такие же открытые, добрые и чистые, как дети 70-х годов.
–  Абсолютно такие же. Только у них 'процессор' помощнее, они быстрее соображают, они больше потребляют сейчас информации, чем мы в состоянии были потребить, потому, что мы сидели на другом, у нас был другой темп жизни,  сейчас темп усиливается и меняются способы подачи информации. Лексики больше, она сжатая. Биение и накал появился в хореографии. Мы в корне не поменялись, поменялся темп, поменялась жизнь, она более стремительная, более темповая, но иногда тоже нужно останавливаться.

Фото Татьяны Богоявленской