Дизайнер - хореограф

В интернет-пространстве появился новый сайт, заслуживающий особенного внимания всех людей так или иначе связанных с танцем – сайт артиста балета Большого театра Алексея Торгунакова, который украсили видео и фото Димы Логинова – талантливого  российского  дизайнера, признанного во всём мире. 

Неслучайным кажется то, что возник творческий тандем между дизайнером и танцовщиком. В какой-то степени дизайнер Дима Логинов и режиссёр, и хореограф. Творческие идеи Димы рождаются из духа движения – физического и эмоционального. Когда смотришь работы дизайнера, веришь, что у мыслей и чувств есть форма, что они могут быть осязаемы – его вещи обладают привлекательно противоречивыми, очень жизненными характерами: они причудливы, но лаконичны, могут быть вызывающими и невозмутимо спокойными одномоментно. За основу каждого творческого проекта берётся некая эмоциональная история – яркая, энергичная, «цепкая» – некий очень театральный по своей сути сюжет, предполагающий множество диалогов и реакций, непредсказуемый, каждый раз ждущий жизни в нём заново. У Димы Логинова будет чему поучиться в первую очередь тем, кто занимается Contemporary dance. Дизайнер остро чувствует энергию пространства, творит жизнь одними предметами и вовлекает человека в общение с ними, предметы оказываются скрытым символом определённых состояний и отношений, тела живые и неживые постоянно взаимодействуют – в своём творчестве Дима Логинов уравнивает их в правах. (см. torgunakov.com Videos («Body and Object»); dimaloginoff.com Concepts. (Selfish chair. Dounyasha).Часто на фотографиях профессиональным моделям или артистам в роли моделей не удаётся выйти за рамки привычно удачного – за некой гламурной позой, макияжем, причёской совсем не угадывается личностная история образа. Фотографии Алексея Торгунакова прекрасно вписываются в любой глянцевый журнал, но…это не картинки для мимолётного развлечения. Диме Логинову, как фото-режиссёру, удаётся избежать «глянцевых штампов», у него каждая фотография – это мастерски выстроенная по всем законам театральной логики мизансцена. Просматривая фотоработы Димы, вы не сможете ограничиться банальным высказыванием: «эффектно выглядит», «похож на… (имя любой «звезды» любого «формата»), «красивое тело», они привлекают своей внутренней предысторией, заканчивающейся неоднозначным многоточием, привлекают, как фантазия. (см. dimaloginoff.com Concepts. (Selfish chair. Dounyasha); torgunakov.com Pictures (Selfish).
Видеоролики (см. torgunakov.com Videos), которые были созданы дизайнером Димой Логиновым в качестве презентационной продукции, далеки от традиционных представлений о рекламе,  жмущей на «толчковые кнопки» человеческого сознания. По эффектности картинок они не уступают видеоклипам «передовых звёзд» зарубежной эстрады, но отличаются большей созерцательностью в отношении к объекту: ни оборванных эмоций, ни необдуманной релаксации – впечатления не бросаются небрежно, а рассчитаны на тонкое чувственное самоопределение человека. При просмотре видеоролика «Blossom» в вас мистическим эфиром проникают ощущения сладострастного томления, неги пробуждения, первых шагов новой жизни – это маленькая история о сотворении мира. Видео-история «Fancy Lines» для всех «хореографически мыслящих» также будет интересна. Посмотрев это видео, начинаешь воспринимать человека, как рисунок, как множество смешных неуловимых меняющихся линий.
Сегодня некоторых людей, решивших сделать творчество своей профессией, губит «избыточность» информации - профессией они занимаются, но творцами так и не становятся.  Дима Логинов умеет брать от жизни действительно лучшее - не отвергая никаких времён и никаких традиций (в его дизайнерских коллекциях можно встретить и нотки ретро-романтики (см. dimaloginoff.com. Products. Lace Story), и фольклорные мотивы (см. dimaloginoff.com. Concepts.Maroussya), он создаёт совершенно новые формы творческой действительности, которые заставляют видеть оригинальность и неповторимость симпатично-ироничного 21-го века и нас – людей, живущих внутри него. 
Представитель проекта «Танцевальный клондайк» побеседовала с этим интересным человеком:
Вера Чистякова:

- Дима, откройте секрет: как человек-дизайнер воспринимает мир: людей, вещи? Процесс творчества для Вас вечен?

- Нет. Если уезжаешь в какое-нибудь «дикое» место (такое, где цивилизация вообще не чувствуется,  всё натуральное и естественное) от дизайнерского дела полностью отключаешься.

- А природа Вас на дизайн не вдохновляет?

- Я сейчас говорил о том, как отдыхаю, а вдохновляться природой можно и сидя за компьютером – изучая разные интересные картинки, фотографии.

- То есть природа реальная и природа виртуальная для Вас равноценны?

- Креативного человека с богатым воображением даже маленькая картинка из интернета может вдохновить не меньше, чем реальный эпизод из жизни. Я очень люблю природу, обожаю сидеть у моря и слушать, как шумят волны. Но может ли этот шум прибоя сравниться с музыкой, созданной человеком, которая способна растерзать душу до слез? Искусство несомненно вдохновляет меня не меньше природы.

- Никогда не возникало желания в какой-то вещи законспектировать себя, создать автопортрет?

- Я есть во всех своих творческих проектах. Когда меня спрашивают: «какая из собственных работ больше нравится?» –  для меня это невозможный вопрос. Я отдаю частицу себя каждой работе: ведь профессия «дизайнер» не «просто прикольная», как сейчас иногда говорят двадцатилетние, для которых я провожу семинары, а, откровенно говоря, нелёгкая. Творчество – это часы, может быть, несколько бессонных ночей,  такого, что: «я сделал мазок на стене – любуйтесь и аплодируйте мне, просто потому, что я «называюсь дизайнером» быть не должно.  В работе основная мотивация для меня – дать возможность проявиться тому, о чём  раньше я и  не подозревал, открыть в себе самом то, что ранее было ни мне, ни другим людям неизвестно. Также мне очень важно, как люди воспринимают то, что я создаю, и моя цель не в том, чтобы они отгадали мысль автора – мне интересны их эмоции, их субъективный взгляд, интересен наш диалог, о  существовании которого они – зрители – часто и не догадываются.  Но он все равно есть! Считаю, что вариативность восприятия и многообразие интерпретаций является главной движущей силой современного дизайна.

- А Вы способны в творчестве загадывать на будущее?

- Нет, очень сложно представить, что я могу придумать через месяц, два, три – здесь не может быть конкретных планов. Но если я связан с неким коммерческим проектом, я подчиняюсь жёстким планам, контрактам, обязательствам.

- А случалось, что вам приходилось очень долго идти к реализации своего творческого замысла?

- Нет. Я стараюсь делать всё очень быстро, иначе мне просто становится неинтересно. Я не люблю заниматься долго одним и тем же – начинается уставание.

- Такую «творческую акцию», как создание «презентационных видеороликов» о своей дизайнерской продукции, Вы придумали сами или Вас кто-то надоумил?

- Придумал сам. Меня, пожалуй, невозможно надоумить. В повседневной жизни я очень мягкий человек, но в творчестве абсолютно чётко понимаю: что мне нужно. Для меня нет авторитетов. Журналисты часто спрашивают: чьё мнение важно для тебя? Отвечаю: Ничьё. Только моё собственное. Внутри меня сидит очень сильный мотиватор и цензор. Я всегда знаю: хорошо получается или плохо, и если я решился показывать людям свои проекты, значит, они уже прошли жёсткий отбор. Если я что-то не довёл до ума, показывать людям не буду никогда. Хотя, и я ошибаюсь. Но все эти мои ошибки для меня очень важны!
Многие не соглашаются с тем, что можно самого себя оценивать верно, однако не только я, но и история доказывает: авторитетное мнение –последнее, что нужно творческому человеку. На своих мастер-классах я привожу студентам конкретные примеры того, как в индустрии дизайна или в индустрии моды были недооценены или вообще не были оценены какие-то проекты – общественность признала их неправильными, непрофессиональными, некомпетентными и абсолютно неинтересными, как для рынка, так и для искусства, а позже эти «непрофессиональные проекты» становились бестселлерами.

- Если убрать понятие «авторитетное мнение» и посмотреть на вопрос с другой стороны:  что в наибольшей степени повлияло на Вас, как на творческую личность, как на человека?

- Когда развалился советский союз, мне было четырнадцать лет, то есть, я уже  в определённом смысле был сформирован, как личность. Время, в которое я рос, было временем отсутствия источников информации: случайно попавший в руки иностранный журнал, зачитывался до дыр. Первый журнал по интерьеру появился в 1997– 98-ом году – такой, который сейчас будет очень весело смотреть. Но хочу подчеркнуть: когда чувствуешь дефицит информации, усиливается твоя мотивация искать её. Я научился добывать информацию, и в этом смысле, считаю, мне повезло больше, чем поколению двадцатилетних, на которых информация «лезет»: сегодня есть сотни журналов, книг, наконец, Интернет, в котором совершенно бесплатно можно «скачать», что душе угодно, и зачастую люди, зная, что всё можно, предпочитают не делать ничего, становятся ленивыми. Меня же толкала вперёд сильная страсть – познать! Во многом благодаря этому я состоялся, как творческая личность, и даже умудряюсь своей профессией зарабатывать деньги, что вообще сложно.

- Как вы сами определяете: когда Вы стали дизайнером?

- Профессиональным дизайнером я стал не так давно (закончил обучение в 2008-ом году). Но в действительности был дизайнером с детства: когда все мальчишки играли в футбол и гоняли на «велике», я сидел дома и придумывал «свои магазины» – делал всякие интересные вывески, оформлял прилавки с товарами.

- На некоторых сделанных Вами фото Алексей Торгунаков предстаёт в смешанном «женско-мужском обличии»,  и это отнюдь не пошло, а творчески оправданно….

- Да. В искусстве гендерные разговоры – кто мужчина, а кто женщина, совершенно бессмысленны, потому что, считаю, в любом талантливом художнике есть и сильное мужское начало, и сильное женское начало. За примерами далеко ходить не надо: Донна Каран и Карл Легерфельд в дизайнерском мире – в ком больше мужского, а в ком больше женского сказать трудно. Искусство не может соглашаться с простой версией жизненного устройства, основанной на понятии, что мужик обязательно должен работать за станком, а баба стряпать и вышивать. Для творца обязательно широкое понятие человеческой сущности.
- У вас есть любимый город?

- Их несколько: Париж, Лондон, Берлин.

- А не было мечты создать «свой город» с оригинальной архитектурой?

- Нет. В этой ситуации ты станешь человеком одного проекта, «утонешь» в нём. Кроме того, в современном мире эта затея обречена на экономический дефолт, потому что сейчас нет бесплатной рабочей силы. Мне кажется, без нового «концептуального города» мы прожить можем, намного важнее не уничтожить то, что уже есть, а это мы, к сожалению, не очень умеем.

- Все Ваши работы очень театральны по своей сути. Какие у Вас взаимоотношения с искусством? Есть какие-то предпочтения: драма, опера, балет?

- Моя мама страстная театралка, и в детстве она часто водила меня в театр – в какой-то момент я даже думал, что стану актёром. Долгое время я был без ума от кукольного театра, потому что подруга нашей семьи работала в театре им. С.В. Образцова и сама делала кукол – меня это восхищало, и я тоже пробовал стать «кукольных дел мастером», даже ставил дома свои спектакли. По поводу моих взаимоотношений с искусством сегодня всё просто: дизайн в современном мире – часть искусства, соответственно, и я его часть. Люблю оперу – часто слушаю дома.  После знакомства с Алексеем Торгунаковым стал ходить на балетные премьеры Большого театра больше, чаще, чем обычно.

- В юности не было желания поступать на факультет сценографии в театральный вуз?

- Сценографию спектакля можно сделать и не заканчивая никаких факультетов – это моя точка зрения. Если бы мне поступило конкретное предложение, я бы его рассмотрел, с удовольствием поучаствовал бы в каком-нибудь театральном проекте, но связать с театром всю свою жизнь мне не хотелось бы. У меня очень сильное тяготение к современному искусству, а  театр очень часто является полной противоположностью современного искусства. Иногда придёшь в какой-нибудь драматический театр на спектакль и увидишь такое «нечто, пропахшее нафталином и разваливающееся на ходу», что больше туда идти не хочется, к сожалению.

- Самое яркое театральное впечатление за вашу жизнь?

- Не могу забыть, как однажды, когда мне было лет десять или одиннадцать, на гастроли в Москву приехал немецкий театр. Свой спектакль они показывали на сцене Театра имени Пушкина, и, так как я учился в школе с углублённым изучением немецкого языка, нас повели смотреть. Спектакль шёл на немецком, наши преподаватели смотрели и понимали его без сторонней помощи, а всем ученикам выдали специальные «наушники с переводом». Треть речей этого спектакля составлял мат…  – Представляете! В Советском Союзе! При этом самое интересное то, что наши преподаватели серьёзно отсмотрели весь спектакль и этого не поняли, потому что советская школа не предполагала изучения сленга и мата. Я был потрясён! И дело не в мате, как таковом, а в том, что это было «своеобразной инъекцией для освобождения», я задумался о современном искусстве в целом и понял, что оно представляет собой другой тип коммуникации. Оно не более легкомысленно, чем искусство классическое, просто говорит с нами на другом языке и равнодушно к запретам.

- Отрицания классики, однако, в Ваших работах не чувствуется…

- Потому что к классике я отношусь так, как и надо относиться к классике – с почтением. Мне, например, очень интересно было изучать историю стилей в архитектуре и в интерьере  (моим преподавателем был  в том числе и Александр Васильев). Историю костюма и историю гастрономии дизайнер также должен изучать в обязательном порядке (хотя в наших вузах этого почему-то не происходит), потому что всё не случайно, взаимосвязано: «мода на определённую внешность»; еда, которую люди потребляют, чтобы быть модными;  мебель, которая всегда соответствует облику людей.  Утончённые барышни наполеоновского времени никак не могут смотреться гармонично на фоне тяжеленных барочных интерьеров.

- Есть ли принципиальная разница для Вас: работать с предметом или с человеком?

- Конечно. Когда делаешь какой-то предмет, «задействовано только твоё настроение и эмоциональное состояние», только ты во всём и прав и виноват, а когда ты имеешь дело с другим человеком, многое зависит от него – я почти никогда сразу не направляю человека, потому что мне очень важно, чтобы он сам себя как-то проявил, а не был управляемой марионеткой. Я, например, анализировал результат работы Алексея Торгунакова с другими фотографами, и обратил внимание, что если фотограф накладывает ему много грима, он перестаёт быть собой – грим меняет его отношение к себе и к манере собственного поведения – он надевает маску. Моя же цель в том, чтобы Алексей Торгунаков оставался Алексеем Торгунаковым – то же и с остальными людьми. Мне кажется, в любом человеке есть так много своего неповторимого, что большая глупость делать вид, что он кто-то другой или похож на кого-то, ведь это уже вторично, а значит, не так интересно.

- Иногда люди сами не понимают: кто они…

- Да. Иногда это происходит в силу молодости, иногда потому, что изображать кого-то гораздо легче, чем быть собой. А я верю в красоту ошибок – сам никогда не боюсь ошибаться и не осуждаю людей за них. Если я или кто-то сделает что-то глупо, эта глупость, может быть, украсит разговор или вечер, или работу. И жизнь, и творчество, и людей нужно наблюдать в процессе, а не оценивать однозначно, как нечто законченное – то, что вчера было серьёзным, завтра может стать смешным, и наоборот…

- Как проходит у Вас процесс съёмки фото и видероликов: стандартно или всегда по-разному?

- Слова «стандартно» я не знаю. Что такое «стандартно»?

- Есть ли какие-то определённые принципы в работе, которых Вы придерживаетесь?

- Я не из тех, кто делает десять фотографий и из них выбирает пять. Я делаю очень много фотографий, пробую все возможные варианты. Алгоритм в работе один: сделали фото, подошли к компьютеру, посмотрели, заметили недостатки (не та поза, не тот свет, не та причёска…) – начали снимать заново. Например для «Dounyasha» было сделано около трёх тысяч фотографий, а «для публики» отобраны пять – но зато эти пять появились во многих иностранных журналах, а одна из фотографий даже попала на обложку книги о дизайне, выпущенной в Испании и продающейся по всему миру.

- Работа и творчество – Вы делите эти понятия?

- Нет. Занимаюсь дизайном я не в офисе, а дома, и у меня абсолютно нет ощущения, что я нахожусь на работе. Работа – это встреча с журналистами, посещение каких-то выставок – то, что требует определенной сосредоточенности. Занятие дизайном требует, скорее, не сосредоточенности, а наоборот, некого «очищения мозга», полной внутренней расслабленности. Иногда мне приходит какая-нибудь идея в голову, когда уже лягу спать – встаю, зарисовываю, возвращаюсь в постель.

- А снятся творческие проекты?

- Могу сказать да. Сны – это ведь в какой-то степени эмоциональное осмысление полученного жизненного опыта, а творчество – тоже наш отклик на жизнь вокруг, на собственную жизнь. Сны иногда бывают гораздо красивее, чем реальность, искусство тоже.

- Как вы определяете свой темперамент?

- Незачем определять. Мой темперамент зависит от ситуации: с возрастом человек всё лучше научается  контролировать себя, не давать волю чувствам, когда момент того не требует.

- Вам нужна какая-то «специальная настройка» на творческий процесс?

- Изначально должна быть выработана основная идея, ты должен чётко понять: что делаешь, зачем и почему, к какому результату идёшь. Идей всегда бывает очень много – сначала нравится одно, потом вдруг ещё нечто интересное придёт на ум – я научился останавливаться и доводить дело до конца. Могу отказаться от проекта, если чувствую, что может не хватить времени, что не успею сделать работу  действительно качественно и интересно.

- В какой студии Вы снимаете видеоролики?

- У меня дома. Это низкобюджетные проекты. Для них ничего не нужно: только модель, фотограф, камера, штатив. Все спецэффекты сняты на «зелёном экране» (потом зеленый фон отделяется от изображения).

- Сколько времени в среднем ушло на реализацию этого проекта?

- На саму съёмку очень немного – много времени уходит на обработку отснятого. Нужно, например, было «сделать лес», по которому Алексей идёт (www. torgunakov.com): ветки, дым – всё это собиралось по отдельным кусочкам. Чтобы с ума не сойти мы, конечно, не занимались «проблемой создания сайта» с утра до ночи, делали всё потихоньку, довольно долго, зато сейчас смогли запустить сразу две версии сайта. Одна – городская (Алексей на фоне ночного Парижа), другая – фантасмогоричная природная.

- Как Вы относитесь к «вариациям на тему», то есть, к неким творческим идеям, возникшим не «с чистого листа», а на основе уже некого готового материала?

- Чем талантливее художник, тем более оригинально то, что он создаёт – чем бы он не вдохновился, всё равно сделает по-своему и не хуже. У нас недавно создали «перепевку» фильма «Служебный роман», и эту перепевку лучше не видеть –  откровенно плохо! А в Голливуде делают ремейки фильмов 30-х годов и получается интересно, более современно. И в дизайне, и в моде постоянно появляются новые тренды, как пересмотр того, что было прежде – это нормальная, естественная ситуация.

- Вы когда-нибудь творите «в стол» – есть ли у вас нереализованные замыслы, которые ждут своего часа?

- У меня много всяких блокнотов, тетрадок… часто очень быстро зарисовываю какие-то идеи на любой бумажке, которая лежит под рукой, часто о них забываю – нахожу потом, условно говоря, через несколько месяцев… если что-то привлекает моё внимание, начинаю перерисовывать, думать, искать какие-то новые линии, формы, и этот замысел становится осязаемым, превращается в реальный творческий проект. Ошибкой будет думать, что работа дизайнера это нечто одномоментное – для того, чтобы создавать, нужно работать постоянно, и главный мой «стол» и «блокнот» – это голова. 

P.S. В сентябре 2011 серия фоторабот Димы Логинова с участием артиста балета Большого театра Алексея Торгунакова завоевала второе место в фотоконкурсе «Искусство фотографировать танец» в рамках Международного фестиваля современного танца «ALTO JONIO DANCE» (Italy, Villapiana, Calabria).