"Мастер солнечного танца, уральский самородок, королева народной хореографии"… За этими романтичными эпитетами – непростая, но невероятно счастливая судьба Натальи Николаевны Карташовой.

Это имя знают в России все причастные к искусству хореографии. Балетмейстер, педагог, заслуженный деятель искусств РСФСР, обладательница высоких наград родилась в Орле 26 августа 1912 года. Готовилась стать балериной, имела для этого отличные данные. Но посвятила себя народному танцу. Второй ее родиной стал Южный Урал, а она – почетным гражданином Челябинска.

«Ты мой единственный лекарь»

Для «Челябки» Наталья Карташова – не чужой человек. Ее муж Рафаил Фадеевич Шнейвайс много лет работал в газете заместителем редактора, читатели знают его по псевдониму Николай Карташов. Взяв фамилию жены, подчеркнул любовь к ней. Всю жизнь помнил первое милое впечатление о своей Наташе. Друзья-актеры обращались к ней: «Натали», а она отзывалась: «Я». О своей великой любви Шнейвайс рассказал в книге «Натали – Я», сделав название символом неразрывности их судеб.

В начале 30-х годов Рафаил работал в газете «Магнитогорский рабочий». Его очаровала примадонна Орловского театра оперетты, гастролировавшего в Магнитке О, это была страсть с первого взгляда! Красивая, грациозная Карташова покорила его не только обликом и талантом. Он почувствовал духовное родство, распознал в ней гордую душу.

Наташа выросла в интеллигентной семье. Увлекалась чтением, благо в доме было много книг. А еще граммофон и коллекция пластинок с классической музыкой.

В школьные годы она с восхищением смотрела балеты с Улановой и Семеновой. Однако с тем же восторгом любовалась народными хороводами на сельских праздниках Орловщины. После окончания хореографического отделения Орловского музыкального училища в городском театре оперетты начинала в кордебалете, но скоро стала солисткой. В 1934 году 22-летняя артистка оказалась с театром в Магнитке.

Молодой журналист Шнейвайс тоже покорил ее сердце. Когда Наташа отправилась на гастроли в Верхнеуральск, 24-летний пылкий влюбленный попросил у начальства командировку. Рафаил нашел Наташу среди детворы на берегу реки Урал, она с ними танцевала.

- Как увижу задорную пляску, меня охватывает волнение, – призналась она будущему мужу. – Всего несколько танцев открывают целый пласт народной жизни и ее уклад.

В 1935 году они поженились, через год у них родилась Таня. Исполнительница ведущих партий бросила сцену, чтобы в 1938 году ехать за мужем в Керчь. Жажду творчества утоляла, руководя народными коллективами. А потом 1941 год, война. Муж уже два года как служил в армии. Впереди – еще пять лет жизни без него.

Разлука с любимым Коликом (в детстве Рафаила звали уменьшительно Фоля, а кому-то почудилось Коля, так и прижилось) стала испытанием. Переписка военных лет – свидетельство необыкновенной любви, трудностей того времени и их преодоления.

«Постарайся писать мне чаще, чтобы я не изводился в тоске и страхе за тебя и Танюшу», – писал Шнейвайс. А они в это время в Керчи пережили страшные дни бомбежки. Кромешный ад! С маленькой дочкой Наталья спешно покидала разрушенный город, прихватив лишь документы, одежду да узелок с едой. Уехала в родной Орел. Все мысли – о нем. «Хотя бы на час повидать тебя, обнять и еще раз сказать: люблю, родной мой, да пусть бережет тебя судьба и моя любовь». Письмо это едва застало мужа в Брянске, он уехал в действующую армию. Переживал, узнав, что семье из Орла тоже придется эвакуироваться. Одобрил решение жены ехать в Магнитогорск. Там поселились с дочкой и семьями сестер мужа в бараке. «Тесно, но все же под крышей». Чтобы прокормиться, идет работать массовиком-воспитателем в пионерский лагерь на Банном озере. «Дети войны… Им нужны внимание, забота, ласка. Дело благородное, очень нужное».

Творческой натуре не чужда забота о хлебе насущном: «Я продала пару твоего белья, простыню, наволочку, полотенце и плюс твои деньги и купила масла и яичек, хочу, кисунька, продать сапоги и купить еще масла и муки. Хочу месяц пробыть на уборочной, хоть, может, и немного, но заработаю картошки. Ты пишешь, что сейчас нельзя мечтать о личной жизни, о счастье, а я, Колик, имею наглость по десять раз в день и думать, и мечтать. Если не мечтать, то жить не стоит…»

Дочка всегда рядом, и если мама разучивает с детьми танец, Таня тут как тут. У нее отлично получается, и Наталья пишет мужу: «Скорей всего наша дочурка пойдет по линии мамы».

Даже во время войны не отказалась от своего призвания, стала руководить коллективом художественной самодеятельности в ремесленном училище № 13. Пишет мужу: «Тебя не удивляет, что я увлеклась русской пляской? Я не хочу быть похожей на всех, ищу самобытность для коллектива. Мы тщательно изучаем все, что есть у нас на Урале, а потом придаем танцу сценическую форму».

Она организует концерты в госпитале. Рада видеть улыбки на лицах раненых. Страдает, заметив грустные глаза тяжелобольных. «Боже мой, ради кого мучается весь народ, ради кого весь мир стал из калек и сирот, и ненависть, и злоба, непримиримая злоба начинает душить. Мало их бьют, гадов, мало…»

В 1944 году молодой коллектив вызвали в Москву на Всесоюзный смотр художественной самодеятельности. «Ты подумай только, Колюша: идет жестокая война, а в Москве – смотр самодеятельности. Какую это вселяет уверенность, бодрость». В Большом театре на концерте в честь 25-й годовщины ВЛКСМ карташовские воспитанники выступали на одной сцене с О. Лепешинской, И. Козловским, другими звездами. На ансамбль обратил внимание известный кинорежиссер Сергей Юткевич, пригласил Карташову с коллективом для съемок в фильме «Здравствуй, Москва!» В рецензиях с большой похвалой отзывались о «ремеслятах». Ее сердце распирала гордость.

Оно разрывалось на части, когда узнала: муж, боевой офицер, ранен, попал в госпиталь, а помочь она не может. «Ты мой единственный лекарь, и к тебе я стремлюсь всем своим сердцем и всей душой», – утешал он ее в письме в мае 45-го. А домой вернулся только год спустя.

Самоцветы народного танца

Из училища коллектив перешел в ДК, где продолжились постановки народных танцев. Создала там еще и детский коллектив. Летом 1947 года Шнейвайс становится ответственным секретарем в редакции «Челябинского рабочего». Он живет в гостинице, а жена с дочкой остались в Магнитке. Но о талантливом хореографе знают и в областном центре. Директор тракторного завода Исаак Зальцман, увидев фильм «Здравствуй, Москва!», дал задание директору ДК ЧТЗ: «Надо и у нас такой коллектив создать. Без культуры до души человека не достучишься. Нам нужна Карташова». И помог семье Шнейвайса решить трудный квартирный вопрос.

Наталья пошла по цехам ЧТЗ, в рабочие общежития. «Завербовала» 120 парней и девушек. Рассказала им о своей поездке в Свердловск на гранильную фабрику «Русские самоцветы».

- Умельцы заставляют камень «говорить». Труд балетмейстера – тот же труд гранильщика и ювелира.

И стала «гранить» созданный ею ансамбль танца «Самоцветы». Начинали с несложных этюдов. Постепенно рождались ставшие легендой номера «Уральский перепляс», «Семера», «Уралочка». «Малахитовая шкатулка», сюиты «Василий Теркин», «Колхозная свадьба».

Один из учеников Карташовой, Александр Авсяников, с 1957 года и до сих пор работает на ЧТЗ-«Уралтраке».

- Наталья Николаевна талант находила в каждом, – вспоминает Александр Дмитриевич. – Разглядела во мне лиризм, доверила сольные номера, сложные трюки. Моему товарищу Александру Резепину сказала: «Не надо тебе, Саша, на пупе вертеться. Ты рожден для героики». Так он и протанцевал «героем-любовником». И Геннадию Клыкову нашла подходящее место: «Ты низовик, у тебя отлично получаются такие трюки, как «ползунок».

Репетиции – по четыре раза в неделю с семи до одиннадцати вечера, иногда до полуночи. Сама никогда не опаздывала и прогульщиков не щадила. Она умела с рабочим классом ладить. Еще и с «трудными» подростками возилась. Брала в ансамбль ребят с улицы, зная, что они отпетые хулиганы. Один такой, Гоша по прозвищу Ганс, так увлекся танцами, что не до улицы стало. Многих она наставила на путь истинный.

На заводе ее уважали, для «Самоцветов» делалось все необходимое. В 1957 году коллектив триумфально выступил в Москве на международном молодежном фестивале. Концерты в столице были уже привычны для челябинцев. Потом они покорили Венгрию, Индию. В 1960 году целый месяц колесили по Японии. Это была первая поездка самодеятельного коллектива из СССР в капстрану. «Наталья-сан» подружилась с ансамблем «Поющие голоса Японии». Выступление в Хиросиме в дальнейшем подтолкнуло Карташову к постановке сюиты «Девочка с журавликом».

По большому счету

Директор государственного ансамбля танца «Урал» Владимир Карачинцев хранит фото Натальи Николаевны, датированное началом 50-х годов. На обороте надпись: «Моему самому любимому и самому талантливому ученику». Из семерых братьев Карачинцевых он дольше всех у нее занимался. Им она часто говорила:

- У вас, ребята, талант от Бога.

Володю даже от армии два года отводила. А когда отслужил, устроила на ЧТЗ, он вернулся в «Самоцветы». Но переманили в филармонию в эстрадный ансамбль. Карташова рассердилась: «Зря подался, Володя. Больше двух лет не продержишься, погибнешь как танцор», намекая, что эстрадники быстро сходят со сцены.

- Когда спустя годы она увидела, как я танцую, то заплакала, – поделился Владимир Петрович. – Обняла и, поцеловав, сказала: «Молодец! Беру свои слова назад».

- Наталья Николаевна была очень справедливым и тактичным человеком, – говорит Надежда Дида, возглавлявшая ДК ЧТЗ в 80-е годы. – Эту женщину невозможно было не уважать и не чтить за преданность делу, умение отвечать за свои поступки. Ее человеческое достоинство соответствовало высокому профессиональному мастерству. Во всем была образцом. Работая с людьми, понимала: ее «считывают». Но ничего не делала напоказ. Выбрала образ: неброская одежда, гладко зачесанные волосы. Сама себе имиджмейкер…

Внук Натальи Николаевны Андрей Реус, ныне глава компании «Оборонпром», в предисловии к трехтомнику Шнейвайса, выпущенного им к 100-летию деда, так написал о бабушке: «Она спасла жизнь деда своей любовью, спасла жизнь моей матери во время войны, спасла потом и мою жизнь».

- В детстве я сильно болел, – рассказал Андрей Георгиевич. – Бабушка лечила меня на протяжении шести лет. По часам кормила и поила травами. Ежегодно возила в санаторий, ставила там танцы, чтобы нас принимали. Через семь лет собрался консилиум, врачи не верили: ребенок с больной печенью совершенно выздоровел. Уже через пару лет я выступал на ринге.

Работала бабушка очень много. При этом успевала следить за домом и невероятно вкусно готовить. На домашние праздники собирались гости, было очень весело. Друзья и ученики у нее были по всей стране. Все ее очень любили.

Матушка Жванецкого говорила ему: «Миша, не сиди просто так, думай что-нибудь». У бабушки был такой же настрой. Ей нравилось, когда мужики работают. Когда ты сидишь за столом, что-то пишешь, читаешь. Не любила, когда мужчина остается в кухне. Пришел, поел и иди, работай, стряпня – удел женщины.

В 1994 году ее положили в больницу. Я приехал навестить и уже собирался улетать, когда сообщили: Карташова умерла. Вернулся, организовал похороны, смог попрощаться с бабулей.

Творческие правнуки

В 1994 году по инициативе областного центра народного творчества в Челябинске стартовал фестиваль «Уральский перепляс» на приз Натальи Карташовой. Она успела благословить начинание. Вскоре ее не стало. А когда десять лет спустя ушла из жизни ее дочь и последовательница Татьяна Реус, фестиваль стал носить имена обеих. Их именами назван и Фонд развития народного танца, созданный год назад.

Со временем «Уральский перепляс» получил статус всероссийского фестиваля. Нынче он собрал в Челябинске коллективы из разных уголков России и Южного Урала и был посвящен 100-летию со дня рождения Натальи Николаевны.

Андрей Реус приезжал с дочками. Правнучки Натальи Николаевны, Лера и крохотная Танечка, вручали творческим правнукам Карташовой приз своей семьи – бронзовую миниатюрную фигурку танцовщицы в русском костюме и кокошнике. Это работа еще одного нашего земляка – скульптора Виктора Митрошина.

Елена Щербакова, председатель жюри, народная артистка России, руководитель ансамбля танца имени Моисеева назвала Карташову великим подвижником народного танца:

- Она подняла на Урале хореографическое и прежде всего самодеятельное искусство на высочайший уровень. В какой бы стране мира ни выступали ее последователи, они всегда несут добро. Искусство танца делает людей чище, моложе и лучше. Низкий ей поклон.