Через шесть лет после известия о внезапной смерти Пины Бауш, наверное, самой значительной персоны в немецкой хореографии, сообщение о том, что в репертуаре основанного ею Tanztheater Wuppertal появятся вещи и других хореографов, – самое сенсационное. Это означает: театр решился жить дальше, не превращаясь в музей одного автора.

Это смело, учитывая, что зрителей более чем устраивает, чтобы все и дальше было «как при Пине». Как 40 лет назад, в начале 1970-х Пину Бауш в Вуппертале слепо ненавидели, так слепо теперь обожают, выстраиваясь в очереди за выпущенной к юбилею почтовой маркой с ее изображением и принимая редко выступающую в самом городе компанию такими овациями, какие не снились мировым столицам. Впрочем, овации – дело рук не одних вуппертальцев: городок в земле Северный Рейн – Вестфалия еще при жизни Бауш стал местом паломничества фанатов со всего света.

Спектакль «Полнолуние» (Vollmond), показанный в Вуппертале в рамках юбилея, доказывает, что на одном только репертуаре Бауш театр может держаться долго. «Полнолуние», проект сам по себе популярный, бешено популярным стал благодаря фильму Вима Вендерса «Пина», снятому уже после смерти хореографа. Именно этот сделанный в 3D (как Вендерс с Бауш и хотели, да при ее жизни не успели) оммаж приучил реагировать на первые звуки Memoires De Futur Рене Обри (музыкальная тема «Полнолуния») как на позывные, означающие «Пина», а постер фильма с парящей над водой фигурой (тоже из «Полнолуния») стал одним из самых узнаваемых кинопостеров вообще.

Стоит, впрочем, увидеть «Полнолуние» живьем, как все новейшие кинотехнологии начинают казаться устаревшими. Особое эзотерическое измерение этого спектакля, его космос создают артисты, танцующие почти в изначальном составе (включая 65-летнего Доминика Мерси, на которого специально едут в Вупперталь). В один из самых эффектных ландшафтов, созданных Пиной Бауш и сценографом Петером Пабстом, они высаживаются как пришельцы на чужую планету (посреди сцены скала-метеорит, вокруг – морской прибой, настоящий, воды здесь по щиколотку) и начинают разводить сырость – как источник новой жизни.

В самом начале сухо и пусто – двое мужчин ловят воздух пустыми пластиковыми бутылками и сами носятся как гонимый ветром невесомый мусор: слипаются спинами, животами, ладонями, налетают друг на друга и снова разлетаются в стороны. Вода появляется сначала в бокалах, а когда ее переливают через край, разбрызгивают, пуская фонтанчиками изо рта, или когда выходящие из прибоя мокрые женщины «выносят» ее на платьях, ступнях и волосах, на сцене остаются следы и лужицы. Все больше и больше – пока тела танцующих в прибое и под ливнем сами не становятся источниками влаги – всех этих фейерверков из брызг, летящих от мокрых платьев и волос.

Вода растворяет, делает зыбкой и ненадежной любую форму, любую возникающую плотность – будь то наметившийся сюжет или эмоция. «Будет бурная ночка, пристегнитесь», – объявляет женщина-вамп и затягивает ремень на талии.

Она появляется несколько раз – клоунесса и конферансье на высоких каблуках и с нарочито ужасным немецким («Где я выучила язык? В постели»), чтобы снизить накал очередного экспрессивного соло. Танцевальные эпизоды столь совершенны, что их просто нельзя не загасить. Так, юноша выплескивает воду из стакана на зажигалку в руках девушки всякий раз, как только она подносит огонь к волосам.

Все, что могло бы выглядеть серьезным, страшным или трагичным, представляют как соревнование, трюк или фокус. И повторяют по многу раз. Пока не станет смешным. Патетику гасят прозой, эротику – ее же собственной механикой: в сцене, например, где девушка как инструктор и пробный манекен тренирует юношу расстегивать бюстгальтер «на скорость».

Форма и содержание тут не всегда совпадают. Когда юноши бегут по кругу и один хватает за руку другого – это не ради контакта, а чтобы толкнуть тело вперед. Девушка выгоняет поцелуями мужчину со сцены, как если бы избавлялась от него, толкая руками или подгоняя пинками. Это несовпадение – источник комического. И – новой поэзии, нового движения, как будто отстиранного в прибое и под дождем от старых эмоций, кода и символики.

Не расчувствоваться, а то и прослезиться под воздействием этой чистой в буквальном смысле поэзии удается не всем – влаги в финале прибавляется и в зрительном зале.

Что дальше

Юбилейный сезон 2015/16 г. начнется премьерой «Новые вещи 2015». Выбор постановщиков, довольно радикальных хореографов – Тим Эшель, Сесилия Бенголеа, Франсуа Шаино и Тео Глинкард (Tim Etchells, Cecilia Bengolea und François Chaignaud, Theo Clinkard), – тривиальным не назовешь. Возможно, эта премьера – первый шаг в направлении международного «Танццентра Пины Бауш», который в перспективе планируют открыть в здании драматического театра Вупперталя.