С 12 октября по 22 января в Центре фотографии имени братьев Люмьер в Москве пройдет выставка американского фотографа Роберта Уитмена «Михаил Барышников. Метафизика тела». Роберт Уитмен о его дружбе с артистом, о хиппи и о том, почему нужно умирать молодым.

Роберт Уитмен. Михаил Барышников. Серия «Тренировка», конец 1990-х.

Роберт Уитмен

Известен своими съемками для ведущих мировых изданий и рекламных агентств: Esquire, Cosmopolitan, Men’s Health, Women's Health, Travel and Leisure, BBDO, McCann Erickson, а также жанровыми зарисовками Нью-Йорка, персональными съемками Михаила Барышникова, певца Принcа.

Вы привезли Барышникова в Россию, в которую сам Барышников возвращаться не хочет. Он знает о выставке?

Да, он знает, что у меня будет выставка. Мы особенно это не обсуждали, но он счастлив, что я могу показать свои работы людям. Выставка с моими фотографиями Барышникова уже проходила в России, но это было в Санкт-Петербурге. Там она имела успех: все любят Барышникова, он крутой.

Тяжело ли работать с таким человеком, как Барышников? Вы подружились?

Мы стали друзьями во многом благодаря моей бывшей жене Шелли Вашингтон, с которой мы тоже теперь хорошие друзья. Она известная современная танцовщица. Работала с Мартой Грэм, ABT, Твайлой Тарп и другими. Они с Барышниковым были довольно близкими друзьями. Он знал, что я фотограф, и это нас сблизило, поскольку он и сам отлично снимает. Я думаю, я ему понравился, особенно когда мы с Шелли начали встречаться и потом поженились. Мы познакомились, когда я зашел за Шелли на репетицию. Михаил тогда репетировал и каждые пять минут подбегал к Твайле, чтобы она его скорректировала. Я подумал: «Ого, как круто!» — и мы разговорились.

Роберт Уитмен. Михаил Барышников. Серия «Аромат», 1995 год

Вы можете себя назвать визуальным биографом Барышникова?

Точно нет. Его снимали многие миллион раз. Я уверен, что есть фотографы, которые снимали его больше, чем я. Но у меня есть отличие: я всегда работаю один — без ассистента, без света. Только я и камера. У меня множество фотографий Михаила с друзьями, из поездок, я снимал его для рекламы его духов, единственный снимал репетицию спектакля Occasion Piece, как он отжимается в том старом спортзале. Уникального материала много, но я не биограф.

А Барышников интеллектуал? Обычно про танцоров говорят, что им не обязательно быть умными.

Когда я узнал про всех людей, с кем он общался, про места, в которых был, я подумал: «Вау! Да это же поразительно!» Он один из самых умных людей, которых я знаю. А красота его тела и движений — это невероятно.

Он один из самых умных людей, которых я знаю. А красота его тела и движений — это невероятно.

Иосиф Бродский в разговоре с Соломоном Волковым сказал, что то, что делает Барышников, — это даже не балет, а чистая метафизика тела. Так называется и ваша выставка. Вы согласны с поэтом?

До того как Шелли познакомила меня с миром танца, я имел о нем скудное представление. Потом я познакомился со многими танцорами, снимал их, стал увлекаться танцами сам и у меня снесло от них крышу. Я обалдел, какое же у меня ужасное тело, я ничего такого не могу. Теперь я дружу со многими танцорами. Делал большой проект «VOTE» с танцевальной группой Pilobolus. Так вот если говорить о метафизике тела, то человеческое тело — это что-то удивительное. Оно может такое, что у меня просто сносит крышу. Если бы я мог вернуться назад, то точно стал бы танцором.

Роберт Уитмен. Михаил Барышников. Серия «Миша и Мерс», 1999 год

Роберт Уитмен. Михаил Барышников. Серия «Репетиция», 2002 год

Легко ли передать танец с помощью фотографии? Я имею в виду магию танца, как это вообще возможно — передать ее на статичном изображении?

Это нелегко, особенно когда снимаешь откуда-то из зала или даже будучи на сцене. Если ты не вовлечен в ситуацию, то это просто документирование. Мне кажется, что работы, которые я делал с Pilobolus и с Барышниковым, — это мои истории. Потому что я никогда не снимал из зала, я всегда был перед их лицом, с ними рядом. И, кстати, Барышникова в танце я практически не снимал. Мне повезло, что я был на некоторых репетициях, но это все какие-то отдельные движения, а не танец целиком.

У вас с ним было пять встреч. Они все были разные? Как вообще меняется Барышников?

Это 20 лет. Мы оба достаточно сильно меняемся. Я не могу сказать, что у нас развиваются отношения, потому что мы не так уж часто видимся. Но я счастливчик: мне удалось поймать в кадр, как он двигается.

Я имею в виду, что Барышников будто не боится стареть. Выглядит так, будто он любит свои морщины, свои возрастные изменения в теле, он словно выставляет их напоказ, гордится. У нас в России культ молодости, все боятся и стесняются стареть.

О, я тоже это ненавижу. Я собираюсь покончить с собой после интервью.

Почему? Вы тоже боитесь стареть?

Да, конечно, это очень грустно. Этот страх старости и культ молодости существует не только в России — он повсюду. Я сейчас начну плакать, не уверен, что могу продолжать интервью.

Я как раз об этом: круто же иметь такое отношение к жизни, как у Барышникова. Принять себя в любом возрасте и не бояться изменений.

Барышников живет удивительной жизнью. Про него можно сказать, что он прожил жизнь. Все стареют, но люди по-прежнему считают, что Барышников выглядит отлично.

Разве культ молодости оправдан? Вы же снимаете для модных журналов. Вам тоже кажется, что у стареющих людей не должно быть шанса оказаться на обложке журнала?

У нас общество супервизуалов. Все про молодость. Старость — это грустно. Мы живем в обществе, в котором люди убивают себя, потому что если ты не умрешь молодым, то состаришься. Старость не такая уж приятная. Сейчас я снова разревусь.

Мы живем в обществе, в котором люди убивают себя, потому что если ты не умрешь молодым, то состаришься.

Роберт Уитмен. Михаил Барышников. Серия «Аромат», 1995 год

Роберт Уитмен. Михаил Барышников. Серия «Аромат», 1995 год

Ладно, давайте про вашу молодость. Насколько я знаю, вы хотели связать жизнь с театром и учиться, а вместо этого укатили в путешествие. Вы жалели об этом когда-то? Например, что в это время могли бы учиться той же фотографии?

Я с детства в театре. В 19 лет я решил, что мне нужно поехать в Нью-Йорк и найти себе агента. Но мой отец сказал: «Может, тебе попутешествовать?» У меня тогда умерла бабушка. Она оставила мне немного денег, и я решил потратить их на путешествие. Мне хотелось объехать весь мир, и в течение нескольких лет я катался по разным странам. Мне не хотелось ассоциировать себя с Америкой, особенно с американской политикой, я ведь был хиппи, знаете? Я носил длинные волосы и огромную бороду, мне совсем не хотелось сидеть в офисе с девяти до пяти, носить костюм и галстук. Тогда же я увидел фильм Микеланджело Антониони «Фотоувеличение». У главного героя была такая классная жизнь, он все время находился в окружении женщин. В общем-то, поэтому я и решил, что буду фотографом. Я не увлекался фотографией, мне просто хотелось жить так же, как герой Антониони.

Я не увлекался фотографией, мне просто хотелось жить так же, как герой Антониони.

Это моя мечта — оказаться в 60-е в Америке, но я понимаю, что после всей этой свободы и веселья многие пытались справиться с последствиями наркотиков и свободного образа жизни. Расскажите про то, что у вас было после 60-х. Какие-то грустные последствия?

Мне повезло: я жив. Потому что да, мы многое творили. Но это время дало мне возможность решать, что я хочу делать в жизни, и я решил всегда заниматься только тем, что люблю, а не тем, чем следовало бы. Те времена реально дали мне свободу не быть нормальным и не делать то, что делают все.

Вы скучаете по ним?

Да.

А вам бывает теперь скучно?

Нет, но иногда я хотел бы обратно. Когда ты молод, ты можешь делать разные вещи, многое можешь себе позволить, а когда стареешь, нужно себя беречь. Люди, которые во взрослом возрасте все еще на наркоте, выглядят не очень-то привлекательно. Так что пока ты молод, ты можешь все, но потом нужно быть осторожнее.

Роберт Уитмен. Михаил Барышников. Серия «Аромат», 1995 год

В одном из своих интервью вы сказали, что никогда не стали бы снимать войну или бедность.

Я хотел быть военным фотографом, когда был молод. Но недолго.

Можете объяснить почему? Почему вы решили не быть военным фотографом или не стали снимать острые социальные темы?

Я считаю, что документировать все эти вещи важно. Но каждый раз, когда я вижу, как кто-то снимает на улице бездомного, у меня ощущение, что у него что-то отбирают. Когда я вижу снимки молодых фотографов, на которых война или кто-то погибает на улице, мне хочется пойти в бар при отеле и выпить. Все это правда важно, но для меня важно снимать хорошую сторону жизни. Это пришло из-за моих путешествий, из-за моей хиппарской юности. Я про хорошие вещи в жизни: еду, наркотики, все что угодно. Я иду этим путем.

Когда я вижу снимки молодых фотографов, на которых война или кто-то погибает на улице, мне хочется пойти в бар при отеле и выпить.

А это не побег от реальности — не замечать такие вещи?

Я замечаю, но в голове. Но мне не кажется клевым это снимать.

Роберт Уитмен. Михаил Барышников. Серия "Аромат". 1995 год.

Роберт Уитмен. Михаил Барышников. Серия «As if magazine», 2015 год

Как бы вы себя описали?

Человек без эго. Я просто счастлив, когда со мной происходит что-то хорошее.

А вы вообще счастливый человек или грустный?

Я был счастливым, пока вы не сказали мне про старость. Хотя если честно, то да, я счастлив. И я счастливчик. И я до сих пор веселюсь и нравлюсь людям.