Детали, часто незаметные для обычного зрителя, всегда подмечают профессионалы и критики. Сразу три постановки Государственного театра оперы и балета Республики Коми на 27-м международном фестивале оперного и балетного искусства «Сыктывкарса тулыс» оценил критик, обозреватель журнала «PRO Танец», член Союза театральных деятелей России, международного Союза музыкальных деятелей и Российской хореографической ассоциации Александр Максов. О смекалке от бедности театральных деятелей, политике на сцене и допустимости режиссёрских поисков в классике он рассказал в интервью БНК.

- Фестиваль «Сыктывкарса тулыс» открылся балетом «Дон Кихот». Были ли у вас какие-то особые ожидания перед просмотром?

- Я ехал сюда с чувством волнения и трепета, зная, что фестиваль будет открываться спектаклем «Дон Кихот», я был в курсе произошедших в театре кадровых перемен. А любая перемена, плохая или хорошая, для театра в целом, для артистов, для всех служб – это всегда стресс. Я понимал, что в театре что-то происходит, но не знал, в какую сторону это все двинется. Кроме того, такой спектакль, как «Дон Кихот», требует особого тонуса от труппы: многочисленного состава исполнителей солистов и кордебалета, ожидает от артистов одинаково хорошего владения классическим, народно-сценическим танцем и пантомимой. Театр оперы и балета вообще очень дорогостоящее искусство. Не случайно его до революции содержала дирекция Императорских театров. Мы же хотим с одной стороны поддержать культурный уровень населения, особенно молодежи, и при этом слишком скупо выделяем деньги на культуру. Спектакль «Дон Кихот» сам по себе дорогой, потому что нужно одеть большое количество артистов кордебалета и в классические туники, и в цыганские костюмы, создать визуальные образы костюмы персонажей. И если мы хотим получить качественный спектакль, то его нужно изначально качественно профинансировать. Как я понимаю, особой щедрости в составлении сметы здесь не было. И это не вина театра, и не что-то из ряда вон выходящее, такое, к сожалению, у нас в стране часто встречается. В театре работают энтузиасты, подвижники, которые вынуждены выкручиваться, чтобы дать более или менее приемлемый результат. Это я и увидел на «Дон Кихоте».

- Что стоит отметить в деталях?

- Артисты вынуждены были по многу раз переодеваться из-за того, что в театре не хватает людей, а на сцене должно все же быть какое-то минимальное количество персонажей. Честь им и хвала, конечно, но это чрезмерная эксплуатация человеческого ресурса. Как-то по количеству людей художественный руководитель труппы Наталья Терентьева вышла из положения.

Если начать судить спектакль с абсолютных критериев, то за многое можно пожурить. А если встать на позицию людей, которые выпускали спектакль в сложных условиях, то в общем спектакль был оформлен, «одет». Не каждая картина убедила меня в равной степени. Например, показалось, что сцену сна Дон Кихота можно было сделать более яркой и выразительной. Все-таки балет 19 века, - а «Дон Кихот» относится к «золотому веку» отечественного балета, имел традицию живописных декораций. Было очень важно создать настроение именно сказки. Если сон Дон Кихота – иллюзия и мечты о чем-то прекрасном и возвышенном, то декорация должна была бы это показать, она должна увлечь нас в заоблачные выси, сохраняя испанский колорит, силуэты Пиренейских гор или райские кущи с волшебными цветами. А когда этого нет, то зритель, который вместе с Дон Кихотом тоже хочет окунуться в какую-то сказку и оторваться от бытовых реалий, чувствует, что он что-то подобное недополучил. Сказочности ему не хватило. Конечно, современные художники стремятся быть оригинальными, не хотят идти проторенным путем и повторять, пусть даже великих, предшественников. Но для меня академическое балетное искусство – не та полянка, где можно что-то изобретать и выдумывать, там все уже сказано и сделано. Нужно только в этом ключе, в этой эстетике профессионально, красиво, грамотно, художественно все исполнить.

Декорации получились, по-моему, не совсем театральные, а, скорее, полиграфические. Так можно оформить книжку, причём, на мой взгляд, это будут иллюстрации для юного читателя. Я понимаю, художник пытался себя проявить. Но сценограф должен с одной стороны поддержать сцену, выразив себя, но не перетягивать одеяло на себя. В «Дон Кихоте» для меня этот баланс не всегда соблюдался.

- Еще одна изобразительная часть спектакля – костюмы. Как вы оцениваете эту работу?

- Может, я слишком традиционен и некреативен, но я считаю, что уже найдено все настолько точно и хорошо за время существования классического балета, придуманы сочетания красок для испанского и цыганского костюмов, созданы роспись и расшивка этих костюмов, найден баланс между народным и театральным костюмом. Здесь, мне показалось, костюмы ушли в некую народность. Я не знаю, может, нужно было искать ткань или что-то еще, мало ли какими были обстоятельства художника. Но мне костюмы показались несколько примитивными. Одно дело шить цыганскую или народную юбку просто, другое дело подать ее на сцене, ведь она должна быть не слишком тяжелой, зрительно легкой, однотонность и мешковатость тоже не на пользу костюму. А это мастерство художников, портного, костюмеров. И мне даже кажется, что не нужно было ничего изобретать, можно было просто посмотреть эскизы ведущих театров и примерно так воспроизвести. С одной стороны, не хочется бить по рукам художника, который старается сделать лучше, а с другой стороны у нас художники часто не знаю историю костюма, не имеют понимания времени, не задумываются о социальном статусе персонажа, его национальности и иных задачах сцены. Вот и возникает налет некоей самодеятельности. Это я обобщаю, но в «Дон Кихоте» я увидел перекличку с подобной тенденцией.

- А «Бабий бунт», например, три состава исполняют.

- «Бабий бунт» мне, напротив, очень понравился. Оформление, видимо, не очень дорогое, но оно настолько выразительное, что ощущения экономии и скудости финансирования не возникает, оно передает характер самого произведения, пейзаж станичный. Декорация дышит, меняется, движется. Тут я просто в восторге. И костюмы мне понравились. Вот что значит своя тема, родная.

- «Кармен» - это новая постановка, от того, что сыктывкарский зритель видел ранее, спектакль сильно отличается. И много акцентов делалось на том, что сама Кармен изменилась, стала строже, сильнее характером. Что увидели вы?

- Я не сторонник того, чтобы, как сейчас стало модно, режиссеры создавали спектакли с приращением смыслов. Все смыслы у таких гениев, как Шекспир, Верди, Бизе и Мериме, уже заложены, и приращивать им уже ничего не нужно. Классика потому и является классикой, что она современна в любое время, она основные человеческие коллизии и эмоции отражает. С одной стороны, я поприветствовал желание режиссера показать Кармен в двух ипостасях – вокальной и хореографической. Поначалу с этим вполне согласился. Но потом этот прием показался несколько навязчивым. Уже после третьего раза стало понятно, что есть Кармен вокальная и пластическая, и есть перекличка двух ипостасей образа. Когда это случилось в очередной раз, подумал, что мы тавтологией занимаемся, герои просто дублируют друг друга, а не дополняют.

Потом, хор. Можно встать в позу: у Бизе группа мужчин, в поисках женских ласк приходит к сигаретной фабрике и ждет девиц». Здесь же такого хора нет. То есть формально он есть, но несколько своеобразный: одни и те же артисты изображают и солдат, и любовных воздыхателей. И это не режиссерский ход, а просто нехватка людей, мне кажется. Ну, нет у постановщика иных персонажей, которые пройдут в костюмах участников корриды, эти костюмы еще сшить надо. Но в опере-то это все заложено автором, потому что Бизе вдохновлялся церемониалом подготовки к бою быков, и на фоне этого шествия, циркового блеска и разворачивалась человеческая трагедия. Если всего этого нет, то и конфликт героев не отыгрывается, становится частным и камерным. А вообще мне многое понравилось с точки зрения режиссуры, я с интересом и удовольствием смотрел «Кармен».

- Если ставить классику такой, какой ее создали авторы, может проще снять фильм и не переживать, что режиссер вмешается в сценарий?

- Фильм, конечно, проще снять. Он уже не изменится. Но тогда потеряется элемент актерской импровизации.

- А в чём вообще допустимо импровизировать при работе с классикой?

- В качестве вокала, в музыкальной трактовке. Даже самые замечательные записи с выдающимися артистами можно посмотреть два-три раза, потом уже не интересно будет. Театр тем и хорош, что он жив, что он происходит здесь и сейчас, даже если певец сфальшивил или балерина сошла с пальцев, ты этому все равно сопереживаешь. Можно ведь исполнить все идеально, но неинтересно и холодно. Старый, классический материал вообще сопротивляется многим «модернизирующим» режиссерским ходам. И либо надо делать что-то радикальное, что я лично вообще не приемлю, либо надо уважительно ставить именно классику, и пусть хорошо сыграет дирижер и оркестр, Кармен не на Марсе исполнит свою партию, Хозе будет не толстым и старым, а молодым и страстным. И все, не надо больше никаких псевдоноваций.

- А нехватка денег на спектакли – это общее явление или беда провинциальных театров?

- Это общая беда. Страна в блокаде санкций. Раньше на культуру стабильно выделялось 5% бюджета, сейчас – сколько осталось. И я прекрасно понимаю, что нельзя в театре оперы и балета делать хорошие спектакли без денег: невозможно сшить костюмы, одеть сцену. Но с другой стороны, я понимаю, что, раз мы ведем такую сложную политическую игру, то и приоритеты у власть держащих людей совсем другие. В столицах пошли другим путем. Там создали попечительские советы театров, включили в них олигархов и президентов процветающих компаний, и теперь уже эти люди выделяют деньги на постановки вдобавок к тому, что дает государство. Таким образом, крупный театр имеет возможность какой-то уровень поддержать. На местах в регионах губернаторы могут идти таким же путем: «Помогите театру, ваши дети ведь тоже в него ходят». Понятно, что у кого-то есть возможность вывезти семью в Парижскую оперу или миланскую «Ла Скала», но чаще в Диснейленд. Однако это не заменяет художественную среду, которую надо создавать и поддерживать в родном городе. Среду, в которой находишься повседневно. Если такой поддержки элиты нет, то у театра остается только бюджет на не слишком большую зарплату.

- То есть получается, что часто все эти режиссёрские поиски, минимализм на сцене – от бедности?

- Вполне возможно. Одно дело ведь одеть актеров в костюмы испанского двора «Дона Карлоса», а другое дело – «Аида», перемещенная из древнего Египта в атмосферу Октябрьской революции. В какой-то степени такие поиски действительно бывают не только от желания эпатировать публику, но и от нищеты. Другое дело, что художники ведь могут так расписать хлопковую ткань, что из зала она будут смотреться золотой парчой, а можно купить натуральные меха и кожу, которые из зала впечатления подлинности не произведут. Тут все дело в мастерстве и таланте художника.

- Какую-то общую оценку увиденным вами трем спектаклям на фестивале можно поставить?

- С учетом всей ситуации театра – твердая «четверка», даже с плюсом. С абсолютных позиций – «троечка». У меня иногда возникают крамольные мысли – а надо ли держать в нищете такое количество театров? Может, стоит закрыть их и оставить десяток лучших с нормальным финансированием? С другой стороны, если бы я жил в Сыктывкаре, и в городе не было бы театра оперы и балета, я бы чувствовал себя очень несчастным. Из двух зол нужно выбирать что-то «третье». У людей должна быть возможность куда-то прийти, услышать эту музыку, увидеть эти спектакли, заинтересоваться и получить возможность расти культурно, духовно. Конечно, привести и приобщить к великому произведению ребенка. Есть и еще один выход – нужно просто улучшить положение театров, обеспечить приток кадров, качественное образование и достойную пенсию отслужившим артистам.

Зрелищная часть фестиваля «Сыктывкарса тулыс» - хорошо. Но было бы еще лучше, если бы организаторы имели возможность пригласить пять-шесть критиков, собрать их за круглым столом, запротоколировать их мнение, и положить потом этот документ на стол сначала министру культуры республики, а затем и министру культуры России. И тогда какое-то движение может произойти. Меня одного мало. Пара интервью интеллектуальную базу не пополнят. Нас, критиков, тут должно быть гораздо больше. И местные власти должны быть заинтересованы в театре. Напомню, что это ведь не только культура, но еще и тот самый электорат, за голоса которого надо уметь бороться, авторитет завоевывать. Процесс взаимообогащающий. Если работать с этой аудиторией постоянно, то попутно можно поправить положение театра. Пока я вижу, что в фаворитах спорт, ну, хорошо, хоть у спорта есть более широкие