По вечерам в подольском баре-кафе «Батон» кубинец Вивес Родригес учит всех желающих танцевать бачату, сальсу и ча-ча-ча. Для многих это единственная возможность бесплатно научиться страстным танцам, приобщиться к культуре острова Свободы. Родригес рассказал «РИАМО в Подольске», что привело его в Россию, какие сложности возникли в незнакомой стране, и как он начал преподавать зажигательные латиноамериканские танцы.

– Расскажите, что привело вас в Россию.

– Мой дедушка работал на спецзаводе, который построили на Кубе при участии русских. Ему довелось в составе делегации побывать в России, и он рассказывал мне, какая это чудесная страна. Со временем завод устарел, его продукция стала никому не нужной. Наша семья и раньше была небогатой, а после этого стало вообще трудно.

Я жил мечтой попасть в Россию и много работал, даже пошел на нарушение закона. У нас, как и в СССР до перестройки, нельзя было заниматься бизнесом. Но мне нужно было собрать денег на самолет в Россию, и я начал покупать и перепродавать вещи. Последние сделки были по холодильникам – мы забирали старые советские модели и за доплату меняли их на китайские. Потом моя мама взяла кредит, и мы наконец сумели набрать на билет.

– Ваше первое впечатление о России.

– Жуткий холод! Я знал из книг и рассказов деда, что такое зима, но не думал, что она настолько ужасна. Когда я попытался выйти из аэропорта, то увидел, какое все вокруг белое. И почувствовал, как холодно. Я не смог пройти и несколько метров, тем более в своей одежде. Ведь раньше на Кубе был дефицит всего, вещи тоже можно было купить только по талонам. Теплую вообще не достать – она там не нужна: в январе у нас 22 градуса, в августе в среднем 28 градусов. Спасибо знакомому, который встретил меня здесь! Именно он помог мне ассимилироваться в России.

– Что было труднее всего?

– Привыкнуть к отношению людей к моей внешности. Часто на улице или в метро ко мне подходили, окружали и начинали бесцеремонно интересоваться, откуда я такой загорелый и что мне нужно в России. Иногда приходилось вспоминать о своих навыках боксера и службе в армейском спецподразделении. Сначала я жутко переживал по этому поводу, а потом привык. Со временем в Москве появилось много представителей разных национальностей со всего мира, и местная молодежь стала спокойнее относиться к людям других наций.

Также меня мучило одиночество. Мало того, что не похож ни на кого, так еще и постоянно один, плохо знаю язык. Когда приехал, я совсем его не знал, пришлось учить на месте. И это мне далось с очень большим трудом. Думаю, я вряд ли бы пережил еще один переезд в другую страну. Языки и быстрая ассимиляция – это не мое.

– Сложно было привыкнуть к другой еде?

– Да, у нас все по-другому. Мы едим только сезонные фрукты и овощи, и они по сравнению с тем, что привозят в Россию, как небо и земля – огромные и вкусные. Здесь я не могу есть манго, мне просто стыдно за этот фрукт! Авокадо слишком маленькое и невкусное. Здесь нет многих овощей и фруктов, которые есть у нас. Но в России много овощей и фруктов продают круглый год, хоть и не таких спелых и вкусных, как в тропических странах. Когда я бываю на Кубе, то получаю колоссальное удовольствие от еды, а здесь скорее использую ее, чтобы просто утолить голод.

Еще у нас едят много риса. Например, популярно блюдо «Крестьянин зимой» – это рис, бобы и свинина. Поэтому в России я часто заказываю в ресторанах паэлью и другие блюда, в которых есть рис. Но, к сожалению, кубинскую еду почти нигде не встретишь.

– Как вы начали преподавать танцы?

– Сначала я работал на стройках вместе с представителями бывших республик Советского Союза. Они помогали мне выживать, учили языку. Понятно, что он был специфический – с акцентом и теми лингвистическими особенностями, которые им присущи. Но в ситуации, когда от знания языка зависит, выживешь ты или нет, получается выучить его быстрее всего.

Затем я пытался стать боксером. Навыки у меня были, к тому же я служил в кубинском спецназе. Думал стать бойцом, зарабатывать на ринге. Но мне сказали, что моя школа слишком слаба по сравнению с российской, а переучиваться нет времени – я уже стар для этого. К тому же через какое-то время я получил травму позвоночника.

Пробовал и готовить, но в России нет многих ингредиентов, характерных для нашей кухни, а с другими я не знаком.

Однажды вечером мне стало скучно, и я пошел в клуб, где танцевали латинские танцы. Там на меня со всех сторон посыпались похвалы, и я получил первые просьбы научить танцевать. Так и началась моя карьера преподавателя танцев – оказалось, что именно это получается у меня лучше всего. Люди видели меня, как я танцую, приглашали в разные клубы, рассказывали обо мне друг другу – как говорят у вас, помогло сарафанное радио.

– Где вы научились танцевать?

– Я постигал эту науку на дискотеках. Мне просто говорили – смотри, делай так-то и так-то. Я повторял, и все получалось. На Кубе хорошо танцуют практически все – просто не надо стоять у стенки, надо начать двигаться!

У нас танцы считаются занятием для молодежи. Заниматься этим в более старшем возрасте профессионально считается чем-то несерьезным, скорее для тех, кто выбрал нетрадиционную сексуальную ориентацию. Поэтому мне было очень трудно смириться с тем, что придется связать свою жизнь с танцами.

Со временем я научился преподавать так, как это делают в школах – разбивая танцы на движения и под счет. Теперь я хочу открыть собственную школу танцев.

– Кого труднее научить танцевать – женщин или мужчин?

– У российских мужчин есть традиционные виды отдыха: рыбалка, баня, ресторан. Они в своих привычках более консервативны. У женщин больше вариантов времяпрепровождения, поэтому, как правило, именно они приходят танцевать. Им нравится растворяться в танце и отдаваться эмоциям.

– Вы общаетесь с теми, кто остался на Кубе?

– С родителями, братьями и сестрами я общаюсь по интернету. Правда, они не могут делать это из дома – им приходится выезжать в парк. Интернет на Кубе очень дорогой и довольно некачественный. Но там есть возможность пообщаться по «Скайпу», посмотреть друг на друга. Я показываю родным, как живу. Особенно сильно они удивлялись украшенной новогодней елке – таких деревьев и традиций у нас нет.

В России у меня есть семья. Жена работает переводчиком, дочери всего два года. Здесь у меня много друзей из самых разных сфер и профессий. Я полюбил Россию и хотел бы остаться в ней навсегда.