Анна Абалихина — один из самых ярких и востребованных отечественных хореографов, лауреат премии «Золотая маска» в номинации «Лучший танцевальный спектакль» за постановку «Экспонат / Пробуждение». Она участвует в междисциплинарных проектах, объединяющих танец, медиатехнологии и современное искусство, активно сотрудничает с драматическими и оперными театрами.

Мы встретились с Анной Абалихиной на вечере «Арарат», по приглашению которого она поставила танцевальный перформанс «От сердца к сердцу». В интервью Posta-Magazine Анна рассказала о синтезе искусств, партнерстве современных художников с брендами и необходимости выхода за пределы собственной среды.

Инна Логунова: Вы работаете на территории и театра, и перформанса. Лично для вас есть ли между ними граница? Если да, где она проходит?

Анна Абалихина: Конечно, эта граница давно стерта. Я не говорю, что ее не существует. Но сегодня, в 2018 году, междисциплинарные проекты, синтез всех исполнительских искусств, я бы сказала, данность, в которой мы все живем. Театральные спектакли не обходятся без медиатехнологий и современного танца, который, в свою очередь, много заимствует из перформативных практик.

— В перформансе существуют различные направления: с одной стороны, проживание некоего эмоционального и физического опыта художником и зрителем — что делает Марина Абрамович, например; с другой — перформансы, более ориентированные на зрелищность, работу с формой. К какой категории вы себя относите?

— Это вопрос терминологии. У нас в русском языке большая путаница: перформансом часто называют все, что не вписывается в, скажем так, традиционное понимание спектакля на театральной сцене. При этом понятно, что современный театр давно вышел из привычной итальянской коробки — особенно современный танец, который присутствует уже и в галереях современного искусства, и в традиционных музеях, и на открытых площадках. С современным танцем можно встретиться на заводе, в метро — в любом месте.

Спектакль «Экспонат. Пробуждение»

— Я видела ваши работы в театре и записи перформансов, которые разворачиваются на природе: «Субстанция: Молоко», «Давустаманят». У меня сложилось впечатление, что вас как художника наиболее интересует исследование неких архетипов, глубинных слоев человеческой природы. Это так?

— В том числе, конечно. Мои проекты часто разрабатываются под конкретное время и место. Что касается перформансов, которые вы упоминаете, то они были результатом больших театральных лабораторий с тотальным погружением в среду. Мы выезжали далеко за пределы Москвы, актеры тесно общались с жителями деревни, собирали вербатим, который потом лег в основу site-specific-перформанса. Одна из последних моих работ — перформанс «Страсти по Мартену» в остановленном мартеновском цехе Выксунского металлургического завода. Такой выход из знакомой, понятной и довольно узкой среды — театра и современного искусства, где мы все друг друга знаем, — очень важен. У нас могут быть какие-то внутренние противоречия, разногласия, но это пространство так или иначе обозримо. Проект, подобный этому, сильно меняет тебя как художника, твой способ коммуникации с внешним миром, открывает совершенно иные грани, возможности и смыслы твоего искусства. Очень интересно наблюдать за процессами, которые начинают происходить, когда художник вступает в пространство, где нет искусства, точнее, оно там невидимо. Так, в Выксе на нас сначала смотрели с недоумением, чувствовалось даже неприятие, но постепенно, по мере того, как мы общались с людьми, слушали их истории, их отношение к нам менялось. И на самом деле потребовалось не так много времени, чтобы стать для них значимыми. Было невероятно интересно наблюдать, как они включались в творческий процесс, становились частью нашего коллектива. Так, помощник начальника цеха оказался очень музыкальным человеком, он подружился с нашим композитором, у них сложились какие-то свои параллельные отношения. Начальник цеха принял наш проект с открытым сердцем, вникал во все детали, очень нам помог со множеством технических вопросов.

Хореографический перформанс «Страсти по Мартену»

— Я под большим впечатлением от ваших последних проектов, хореографии в спектакле Филиппа Григорьяна «Маяковский. Трагедия» в «Гоголь-центре». Расскажите, как вам вместе работалось.

— Филиппа я знаю уже много лет, это не первый наш спектакль. Мы полностью друг другу доверяем. Он мне просто отдал этот кусок: делай все, что считаешь нужным. В основе спектакля лежит богатый и глубокий текст («Владимир Маяковский. Трагедия» 1913 года. — Прим. ред.), который довольно тяжело воспринимать с первого раза. Он настолько метафоричный, настолько опережающий не только свое, но и наше время, настолько актуальный и трогающий. Филипп работал с текстом, как с телом, придумал концепцию, в которой он во время спектакля звучит несколько раз, в разных обстоятельствах и антураже. Или только подразумевается — как в хореографическом фрагменте, который я поставила.

— Как сегодня в России обстоят дела с современным танцем? Как изменилась ситуация, скажем, за последние десять лет?

— (Вздыхает.) Что я могу сказать... Как ни грустно, но ситуация складывается из того, чего у нас нет. Нет никаких программ, поддерживающих современный танец, площадок, готовых его принять, нет системы грантов, которые позволяли бы свободным художникам делать большие проекты и вставать в репертуар открытых площадок. Нет институций, которые бы на постоянной основе занимались программами обмена. Самая большая проблема — отсутствие образования в сфере современного танца. Нет даже сложившейся практики мастер-классов на постоянной основе, профессиональным танцовщикам просто негде ежедневно заниматься своим делом. Среда вроде бы есть, но она ничем не поддерживается, не питается. Все, кто занимается современным танцем, являются большими альтруистами, людьми, которые верят в свое дело.

Вообще, это важная и больная для меня тема. Сегодня такие непростые времена для театра — я имею в виду дело Кирилла Серебренникова. Мы все испытываем, мягко говоря, большой стресс. Для меня же это вообще очень личная история. Я была куратором проекта «Платформа» и знаю, насколько он был значим в художественной среде. Он притягивал разных художников и аккумулировал все исполнительские искусства, там кипела жизнь. Я очень ценю этот опыт и всегда была благодарна Кириллу за доверие. И вот сейчас весь этот опыт нивелируется, в него плюют, его уничтожают, оговаривают. Это крайне тяжело морально. Теряешь веру в то, что ты делаешь. Но в какой-то момент я поняла, что в данный момент единственно правильный выбор — это продолжать созидать, заниматься тем, что я умею лучше всего, помогать друг другу. Понимаю, что это звучит наивно, но я верю в теорию малых дел. А что я умею делать лучше всего? Я умею ставить спектакли, я занимаюсь хореографией — телом, чувственной сферой. Я вижу, как это вдохновляет и открывает сердца. Мне кажется, это важно.

Хореографический перформанс от «Сердца к сердцу» (в партнерстве с «Арарат»)

— А вы лично как расширяете свой хореографический кругозор? Ездите на фестивали и мастер-классы за границей?

— Я не начинающий хореограф, поэтому у меня есть какие-то наработанные связи, возможности участвовать в больших фестивалях, делать свои проекты. На самом деле, сотрудничество с «Араратом» — удивительный крен. То есть в отсутствие государственной поддержки к художникам приходят бренды. Что важно — мне предоставили полную свободу, единственной отправной точкой был слоган «Арарат» «От сердца к сердцу». У нас был настоящий репетиционный процесс, со всеми сопутствующими ему творческими страданиями. Мы работали лабораторным методом, шли от ассоциаций, постепенно нарабатывали визуальный, телесный, вокальный материал. Мне кажется, получилась очень чувственная работа. Все исполнители и создатели этого перформанса — состоявшиеся профессионалы с именами: композитор Алексей Наджаров, сопрано Арина Зверева, танцовщики Юрий Челков, Мария Исаева, Артем Хромых, София Гайдукова, художники Маша Зайцева, Юлия Шереметова, Ваня Милованов, музыкант Сергей Полтавский. То есть это была полноценная работа, хотя и короткий метр, на 20 минут, что представляло определенную сложность. Мой привычный формат — час-полтора, и здесь нужно было поймать другое ощущение времени и пространства.

Хореографический перформанс от «Сердца к сердцу»

— Вы работаете в том числе с медиа- и видеохудожниками. Как происходит совместный творческий процесс? У вас появляется идея хореографии — а потом вы вместе с ними придумываете визуальный ряд?

— Очень по-разному. Мы много общаемся, постоянно обмениваемся информацией и идеями и вне каких-то проектов. Я прихожу к своим друзьям-медиахудожникам: «Так, что у нас новенького?» — и они начинают что-то рассказывать. Иногда меня зовут куда-то режиссером или хореографом: «У нас есть такая придумка, давай сделаем». Иногда наоборот. Мне очень интересны коллаборации: они объединяют людей, которые на один и тот же объект смотрят с разных сторон. И здесь нужно просто уметь слушать. Просто сесть и развесить уши — и все, идеи придут к тебе. Вообще, медиатехнологии сейчас — это больше, чем просто видеопроекция на стену, это союз интеллектов. Я этим питаюсь и счастлива, что это есть в моей жизни.