Пермский «Балет толстых Евгения Панфилова» успешно гастролирует по миру и получает престижные награды. «Афиша Daily» поговорила с артистками театра и его художественным руководителем о танцах, любви к себе и настоящей красоте.

Для того чтобы привести свою фигуру к каноническим стандартам, балерины рискуют своим здоровьем и психологическим состоянием. Многие из них голодают, истязают себя диетами, утягивают грудь, а после репетиций ходят в спортзал.

Около двадцати лет назад хореограф Евгений Панфилов (1955–2002) из Перми решил сломать это правило и организовал «Балет толстых» — каждая артистка здесь весит не менее 80 килограммов. Театр Панфилова процветает, труппа гастролирует по миру и получает престижные награды: например, в 2001 году он взял «Золотую маску».

Каково танцевать с неканонической фигурой и как балет помогает понять, что ты ничем не хуже других? Свои истории рассказывают Саша, Вика и Валентина — артистки «Балета толстых Евгения Панфилова».

Саша Бузорина, 25 лет

«До восьми лет я была абсолютно обычным ребенком, а потом начала полнеть. Не помню, что на это повлияло, но меня начали таскать по врачам. Эндокринолог был моим лучшим другом. Я начала замыкаться в себе, считать себя неполноценной. В школе сверстники налетали, как орлы, и давили. В переходном возрасте было особенно тяжело: постоянно сидела на диетах, плакала, голодала, занималась дома спортом, даже в зал ходила, а потом снова набирала. Мои одноклассницы и подруги уже вовсю строили отношения с парнями, а я строила разрушенную себя. Тогда я пошла в «Тодес» (сеть школ-студий по обучению танцевальному искусству. — Прим. ред.) — и танцы помогли раскрыться. Я научилась слушать свое тело через музыку, движения. Стала возникать уверенность в себе. У меня появился молодой человек, а потом я решилась попробоваться в «Балет толстых».

Я очень боялась — серьезный балет, театр. Казалось, что с моей особенностью, которую общество считало ужасом и мерзостью, я никуда не попаду. Но сходила, втянулась — и вот уже седьмой сезон я здесь. Осталась одна из всех двадцати человек, пришедших тогда на кастинг.

Поначалу это мне давалось нелегко: было интенсивное развитие в растяжке, занимались у станка, учили связки и комбинации перед зеркалом. Когда я уже влилась в коллектив, стало легче — летела на репетиции окрыленная, заряженная энергией и счастьем. Бывают, конечно, моменты, когда болит спина от ежедневной нагрузки на основной работе, но давать слабину нельзя. Осознание того, что ты причастна к великому, многого стоит.

Сейчас с уверенностью могу сказать, что да, я люблю себя. Я долго к этому шла. Сквозь оскорбления, тычки и неприятие.

Сквозь моменты, когда мальчик в школе, который безумно нравился, говорил, что мне нужно похудеть, и общался с худышкой. Сквозь отсутствие в магазинах одежды моего размера. Общество загоняло в угол, давило. Сейчас стало более свободно. Я люблю свое тело, внешность и внутреннее наполнение. Сейчас уже ничего не хочется убирать, менять, худеть. Не отрицаю того, что в будущем решусь скинуть 10–15 кг. Но если будут веские причины по здоровью. Меня любят мой мужчина, родные и друзья. И это замечательно».

Виктория Васькина, 30 лет

«Мы с сестрой близнецы, танцуем в балете вместе, я без нее никуда. Если бы я была одна, мне было бы намного сложнее принять себя и жить в гармонии с телом. Но я первая начала заниматься танцами, причем, по принятым нормам, поздно — в девятом классе. Просто за компанию решила попробовать: меня попросили подменить девочку в школе на выступлении. В первый раз выступать было странно, но на сцене я ничего не забыла, кроме, наверное, улыбки. После того выступления энергия просто копилась, и ей не было выхода. Тогда мама сказала, что надо с сестрой самим что?нибудь сделать. И мы с Лерой подготовили номер под Backstreet Boys на конкурс «Пупс» (конкурс детской пародии и двойников. — Прим. ред.) — нам понравилось, зрителям тоже.

В сентябре 2005-го мы увидели бегущую строку по телевизору о том, что идет набор в «Балет толстых». Подумали с Лерой, что можно попробовать, ничего ведь не теряем — и пошли на кастинг. Пришедших девочек было много, но нас взяли. А когда мы только пришли, у меня был недобор в весе, ставили [танцевать] только назад!

После беременности я поправилась до 100 килограммов. Вышла из декрета, начала опять танцевать и поняла, что теперь тяжело двигаться и дышать, брюки на мне не так сидят, живот висит, а подбородок прибыл. Люди в магазине и в транспорте косо смотрели. Тогда я решила немного сбросить. Очень боялась, что не смогу, но с первого же дня все пошло по маслу — вижу цель, как говорится. При этом всем я не собиралась худеть до «нормы» и остановилась, когда стала собой. Сейчас я в моем идеальном весе — 87 килограммов.

Неподготовленному человеку у нас было бы трудно. Заниматься тяжело, но со временем появилось увлечение и желание танцевать все, поэтому организм привык к нагрузкам. Сейчас мне намного легче, люблю репетиции, танцы — это мое. Они помогают по-другому мыслить. У нас ходит такая шутка: «В любой непонятной ситуации садись на шпагат».

Многие не понимают, что мы в театре не пытаемся влезть в стандарты балета. Мы хотим нести настроение, давать чувства и эмоции тем, что мы необычные, можем многое, а иногда — даже больше других.
Не скажу, что моя самооценка на уровне потолка, но я все-таки люблю себя. Я поняла, что хороша в любом весе, когда меня нашел муж. Хоть я и до этого не была совсем скромной, в тот момент не побоялась себя преподнести такой, какая я есть. Как бы банально ни звучало, мне помогает любовь и дружба.

Со временем я обрела друзей, которым не важно, сколько я вешу. И даже те, кто не знает, что я танцую, видят во мне сильного и самодостаточного человека».

Валентина Трофимова, 24 года

«До танцев я занималась борьбой и не планировала заканчивать, пока случайно не увидела объявление о кастинге в «Балет толстых». Когда я пришла, очень стеснялась, но позже все стеснение как рукой сняло.

Безусловно, пришло время менять правила игры, но нужно делать это грамотно. Вы, наверное, замечали, что сейчас много шоу-балетов толстых, но таких, как наш, мало, и мы должны быть увиденными. Я не считаю, что каноничность классического балета устарела, но сейчас любой балет в плане танца, веса и фигуры имеет место быть. Также я хотела бы, чтобы в рекламе были разные люди, действительно разные. В соцсетях есть безумно красивые фото, на которых представлены и худые девушки, и полные, они все красивые. Людям нужно показывать их, чтобы они задумались об этом и начали принимать любых людей.

В моей жизни были случаи, когда мне не только отказывали в занятиях спортом из?за моего веса и телосложения, но и в принципе не хотели идти на контакт. В школе класса до восьмого из?за веса были проблемы с одноклассниками. Дело было не во мне, а в окружении, которое не принимало такого маленького и пухленького человека, как я, и всеми возможными способами пыталось обидеть и задеть. Сейчас я понимаю, что это просто были злые, глупые дети, потому что дальше — например, в университете — не было косых взглядов, насмешек, упреков, люди принимали мою полноту, и это не мешало мне занимать активную творческую позицию в университете и жить полной жизнью.

К пониманию того, что красота бывает разной, я пришла еще на первом курсе, когда и людей вокруг меня стало больше. Я поняла, что любой человек может быть красивым. Бывает, смотришь на человека и думаешь: «Блин, у него внешность абсолютно несуразная», а потом приглядываешься и понимаешь, что в нем есть то, чего нет в очень многих людях, — душа, родинки, особенности черт лица.

В каждом человеке есть такие вещи, за которые его можно назвать красивым.
Не могу сказать, что сейчас полностью себе нравлюсь и люблю себя. Я испытывала сложности с принятием, пыталась похудеть, но потом театр научил меня тому, что нужно принимать себя такой, какая я есть, и что, находясь в таком теле, мы красивы, прекрасны и хороши собой. Периодически бывают моменты, когда я смотрю в зеркало на себя и понимаю, что я красивая».

Сергей Райник

Художественный руководитель театра «Балет Евгения Панфилова»:
«[Танцовщицы «Балета толстых»] ничем не отличаются от профессионалов. Разве что тем, что с утра они еще ходят на другую, обычную работу. У нас есть две девочки, которые танцевали основную партию «Лебединого озера»: хоть это и была пародия, они работали на планках и выполнили всю шлягерную программу «Лебединого озера». Ну отличаются весом — и все.

Из 30–40 человек [отобранных на кастинге] всегда остается 10–12, потому что это тяжело даже не физически, а психологически — это рутина. Ты постоянно повторяешь одно и то же тысячу раз, и прекрасная музыка, сопровождающая любой номер и спектакль, превращается в жвачку, в ад, в ни во что. Публика видит и слышит это в первый раз, а артисты — в миллиардный, и ими это уже не воспринимается как праздник. Это нормально для профессионала, но для человека с улицы, который просто пришел на кастинг, — шок. И он через месяц понимает, что это гораздо хуже, чем, условно говоря, стоять на заводе за станком. Никто никого не выгоняет, люди сами уходят, когда понимают, что это не праздник.

Сейчас в нашей труппе боевых и активных людей человек двенадцать. Большинство наших спектаклей, концертов, программ мы показываем на территории Пермского края. Играем 9–11 спектаклей в месяц.

В «Балете толстых» нет никакого окончания карьеры: люди танцуют бесконечно, сколько хотят.
Уходят, потому что?либо выходят замуж, либо рожают детей, кто?то потом возвращается, кто?то — нет. Они уходят, а карьера как таковая не заканчивается, потому что внутри «Балета толстых» очень много разных номеров, и в каких?то нужно очень активно танцевать, а в каких?то — пассивно, где?то можно вообще сидеть на табуреточке, покрашенной золотой краской, и быть частью декора.

Есть определенный контингент фанатов этого направления, а так как мы не можем одновременно быть во всех городах России, то лучше бы в каждом городе была такая история».