Этот диалог состоялся в День балета — 2 октября, — когда Диана Вишнёва и команда ее Context. Diana Vishneva запускала онлайн-платформу фестиваля, сама балерина готовилась к первому после пандемии выходу на родную сцену Мариинского театра, а Ольга Лабовкина на машине перемещалась из родного Минска в Москву, на фестиваль, где она должна будет представить свой иммерсивный спектакль «Воздух».

Перемены в российском танце, значимость фестиваля Context, синтез искусств, пандемию и ее влияние на театр и артистов Диана и Ольга обсудили в честном диалоге, который BURO. публикует в рамках нашего раздела NEW COOL — партнерской инициативы фестиваля Context. Diana Vishneva.

ОСОБЕННЫЙ 2020-Й

Ольга: Моя жизнь всегда была интенсивной, нагрузки — большими, и я ощущала, что дошла до выгорания. Даже организм подавал сигналы, и отдых внезапно случается: все отменилось. Возможно, иначе я бы и не решилась взять паузу. Я снова начала медитировать, стала бережнее относиться к телу, ощутила его хрупкость. За первые три месяца пандемии я создала профессиональный образовательный проект — мой первый обучающий видеокурс. Я преподаю больше 15 лет, и только сейчас удалось все накопленное структурировать. Период пандемии стал таким определенным подведением черты под всем, поэтому сейчас интереснее двигаться дальше.

Диана: Ольга, вы говорите, что не смогли бы сделать паузу, если бы не пандемия. А я знаю этот период, когда на определенном этапе карьеры происходит перемена тела и, что важнее, сознания. Поверьте, все равно вы нашли бы выход. Возможно, это бы далось тяжелее, и в итоге эмоциональное выгорание ощущалось бы больше. Для танцовщика такая перемена неминуема, я также ее постоянно прохожу.

В первые три месяца пандемии я тоже остро почувствовала, как мне необходима была пауза. В этом хаосе, царящем вокруг, я нашла возможность провести так много времени с семьей, с сыном, как не получалось раньше. Но сегодня после семи месяцев ограничений я воспринимаю и переживаю пандемию иначе. Многие мне говорят, мол, живи одним днем, но я не могу так. Несмотря на то что мне нужен был этот отдых, существование в череде контрактов, гастролей, репетиций, спектаклей, моего фестиваля и работы студии, когда ты должен успеть везде, было для меня комфортным. Я знала свое расписание на два года вперед. Могла планировать, расставлять приоритеты, и эта определенность давала свободу в творчестве. А сейчас я не знаю, будет ли у меня завтра репетиция, состоится ли спектакль.

Я остро ощущаю, что происходит разрушение мира и тех истин, на которые мы опирались. Поэтому важен накопительный момент: что будет дальше, какое будущее нас ждет, какой артистический поиск будет в дальнейшем. Особенно я переживаю за наш фестиваль Context и очень рада, что мы запустили онлайн-платформу. Сейчас это и сохранение фестиваля, и возможность его беспрерывной работы. Конечно, нам по-прежнему нужен зритель в зале — мы не можем без ответных эмоций. Но платформа — это ответ времени.

Диана Вишнёва. Фото: Yuliya Skya

КАК ПАНДЕМИЯ ПОВЛИЯЛА НА ТВОРЧЕСТВО

Диана: Художники — тонко чувствующие люди, опыт пандемии непременно отразится в их творчестве. Когда после первых трех месяцев изоляции говорили, что мир поменяется, это казалось спорным. Мы верили, что все закончится и жизнь вернется в прежнее русло. Сейчас ни у кого нет таких мыслей — наша жизнь изменилась.

На днях я смотрела относительно недавний драматический спектакль, который видела на премьере, — хотела ощутить, что такое театр сейчас, побыть в роли зрителя. И не испытала ничего, кроме внезапного разочарования. Артисты играли превосходно, сам спектакль замечательный, но у меня не возникло сопереживания, какое я ощущала от первого просмотра. Не цеплял сюжет, потому что внутри иные эмоции, и я хочу других тем в спектакле. Я стала анализировать: а что станет с танцем и балетом? Классический репертуар — наше наследие, наша история, он всегда будет. Но что ждет современный танец? А какой танец сегодня вообще нужен? Мы привыкли видеть разную стилистику, разные движения тела. Будет ли оно откликаться у зрителя? У меня это вызвало вопросы. Хочется найти ответы.

Ольга: Все это требует исследования, причем не только со стороны художника, но и от зрителей — в диалоге. У меня, как и у всех, были порывы что-то делать — хотелось себя выразить. Но, когда в интернет вывалилось огромное количество скороспелых плодов самореализации, я поняла, что не хочу в него вливаться. Конечно, меня волнуют эти темы, и некоторые идеи я сразу записываю. Но нужна четкая организация, план, а этот год показал, как важно чувство стабильности.

Обычно лето я провожу на образовательных программах, даю мастер-классы или же сама в них участвую. В этом году все слетело, и я была на природе. Это другой ресурс — природа оживляет, лечит. Я вернулась к истине, что человек — ее часть и часто забывает, что черпает силу из природы. Думаю, именно этот опыт трансформируется в творчество, но позже. Действительно, в этом и есть эффект накопления, поэтому я жду подходящего момента, когда смогу это выразить качественно.

Диана: Меня также отталкивали эти быстрые опусы на тему пандемии. Я видела в этом отчасти непрофессионализм, отчасти желание быть на волне. Меня постоянно звали в прямые эфиры в соцсетях, предлагали сделать спектакль онлайн, но я не хотела. При этом мне казалось важным поддержать коллег, поделиться своими переживаниями. Поэтому я вела диалоги-онлайн «В контексте времени», которые теперь превратились в мой первый подкаст. Никогда не представляла себя в качестве ведущего, но новая реальность меняет наше отношение к, казалось бы, привычным установкам.

Ольга Лабовкина. Фото сделано во время карантина

О СИНТЕЗЕ ИСКУССТВ В ТАНЦЕ

Ольга: Сегодня трудно увидеть какое-то произведение в четко заданном направлении. Происходит взаимовлияние сфер, появляются новые виды интерактивного искусства. Танец — одна знаковая система, музыка — другая. Их сочетание и взаимодействие открывает множество вариантов. Новые технологии — это и новый ресурс, и новый язык. Сейчас мы присутствуем в киберпространстве даже больше, чем в реальном мире, и отсюда, возможно, появляется еще один язык, и мне нравится экспериментировать с этим. Ведь мы стараемся быть созвучными времени, и поэтому называем танец современным. Именно в таком соединении жанров создан наш спектакль «Воздух».

Однако при всем обилии образов, рожденных технологиями и синтезом искусств, тело не перестанет быть актуальным. Оно задействует так называемую кинестетическую эмпатию, которая выключается при опосредовании экраном, при мелькании картинок. Уровень сопереживания гораздо выше, когда зритель видит вживую действие.

Диана: Конечно, такие эксперименты дают новый опыт, расширяют сознание. Это просто интересно испытать на себе как на артисте. Но для меня важно одушевлять технологии и придавать им глубину, чтобы это не было только красивым методом. Той смене картинок, о которой вы говорите, Ольга, я хочу сказать, остановись на мгновение! Нужна глубина, понимание, зачем это. Пандемия показала, насколько спектакли сегодня нуждаются в новом подходе со стороны технологий. Это касается даже съемки — недостаточно нескольких камер. Нужен иной взгляд, иной монтаж, продакшен. И тогда появится новая история жизни спектакля в онлайне.

Ольга: Танец сегодня сближается с кино. Важно танец и съемку режиссировать, когда будут верно расставлены акценты и внимание зрителя. Важна даже продолжительность кадра.

Диана: Поэтому всегда ищешь профессионалов. Не только в танце, но и в пересекающихся областях. Так было и с моими сольными проектами «Красота в движении», «Диалоги», «Грани». А последним стал высокотехнологичный спектакль Sleeping Beauty Dreams.

Ольга Лабовкина. Фото сделано во время карантина

О РАЗВИТИИ СОВРЕМЕННОГО РОССИЙСКОГО ТАНЦА ЗА ПОСЛЕДНИЕ 10 ЛЕТ

Ольга: Я вижу, как растет профессиональный уровень у танцовщиков и расширяется инструментарий у хореографов. Однако мы отстаем от Запада, пытаясь копировать какие-то внешние формы. С другой стороны, этого становится меньше, и свой собственный язык формируется. Появляется больше хореографов со страстным желанием выразить себя.

Мне кажется, ваш фестиваль провоцирует танцевальное движение в стране и постоянно взращивает новые имена. Context не просто выбирает победителя и дает ему приз, с ним идет дальнейшее взаимодействие. Фестиваль выступает уже в роли продюсерского центра. И я не уверена, есть ли аналоги ему в России и на постсоветском пространстве.

Диана: До создания фестиваля Context я немного знала о современном российском танце. Для меня он заключался в нескольких именах — Евгений Панфилов, Татьяна Баганова и Ольга Пона. Все остальное было маргинальным. За восемь лет существования фестиваля в танце произошли кардинальные сдвиги. В копировании я вижу этап становления и не перестаю поражаться нашим финалистам. Мне нравится, что и со зрительской стороны увлечение танцем превратилось в тренд. Зритель ждет не только постановок мэтров, но и вечера молодых хореографов. Люди поддерживают и болеют за их профессиональный рост. Академические театры сегодня невозможно представить без репертуара современной хореографии, где все чаще видишь имена наших хореографов.

У меня вызывает гордость то, чего мы добились. Наш конкурс стал базой для молодых российских хореографов. Другая сторона — параллельная программа Context, которая позволяет зрителю прийти на новый спектакль подготовленным или лучше понять стиль определённого хореографа. Но мы не только показываем лучшее из мира современного танца, но и рассказываем об этом понятным языком — через лекции, мастер-классы, документальное кино о танце.

ОБ ОПЫТЕ СТАЖИРОВКИ И УЧАСТИЯ В CONTEXT

Ольга: Сама я бы не отважилась подать заявку — инициировал мое участие артист Иван Сачков, который танцует в спектакле «Воздух». И с этим связана забавная история, ставшая анекдотом. Когда он увидел, что одним из условий была необходимость, чтобы работа была поставлена минимум на трех артистов, Иван пошутил, мол, я могу просто постоять на сцене — ты только подай заявку. В итоге он танцует без остановки практически весь спектакль, а мы ехидно спрашиваем, ну что, постоял?

Моя стажировка проходила в Цюрихском университете искусств, где я работала в качестве постановщика со студентами второго курса бакалавриата. Не могу сказать, что была поражена их исполнительскими возможностями — видимо, ожидала большего. Но моя стажировка дала абсолютно новый опыт: было необходимо выстроить диалог с руководством, я училась новым навыкам организации труда, и третье — общение с англоязычными артистами. Метафоры, которыми я привыкла рассказывать о замысле своим танцовщикам, здесь оказались бесполезны. В английском своя образность, но нужно учитывать, что для некоторых артистов этот язык не родной. Поэтому я училась новому диалогу, искала подходы. Все участники были очень открытыми, это помогало, поэтому стажировка стала бесценным опытом.

О ВЫБОРЕ ИМЕННО СОВРЕМЕННОЙ ХОРЕОГРАФИИ

Ольга: Я танцую с пяти лет и пробовала разные направления: занималась бальными танцами, в колледже изучала народные, а также джаз-танец. Но поняла, что современная хореография дает внутреннюю свободу и эксперимент с движением. Все, что ты знаешь, можешь трансформировать и по-новому на это посмотреть. Можешь придать иной смысл движению только потому, что ты его поставил по соседству с каким-то другим. Это исследовательская направленность, постоянный эксперимент и открытия отличают современный танец. У бального есть своя база и узкий коридор для привнесения нового, а контемпорари как раз дает это новое, полет фантазии. Он мне помог познакомиться со своим телом заново, мое воображение заработало по-другому.

Диана: Для меня современная хореография — продолжение меня как личности. Я всегда ощущала, еще с учебы в Академии Вагановой, что только в классическом репертуаре мне будет тесно. Не зная имен Матса Эка или Охада Наарина, внутренне я стремилась к ним, в их понимание. Современная хореография — это работа прежде всего с самой собой, это внутренняя свобода, расширение сознания, эрудированности, понимания, что такое движение и каков ты в нем. Она влияет на классический репертуар: каждая моя Жизель или Джульетта становились ярче, многограннее, после опыта с тем же Полом Лайтфутом и Соль Леон, Марко Гекке, Каролин Карлсон, Матсом Эком, Джоном Ноймайером или труппой Марты Грэм. Сегодня, когда я уже 25 лет на сцене и постепенно ухожу от классического репертуара, вижу для себя большое развитие в современном танце. Там нет потолка, а это всегда было главным в моей творческой карьере.

Диана Вишнёва. Фото сделано во время карантина